Онлайн книга «Последняя миссис Пэрриш»
|
Этот ублюдок все-таки натравил на меня полицию. – Пожалуйста, не вынуждайте меня надевать на вас наручники. Мне нужно, чтобы вы пошли со мной. Я вышла из машины, и офицер взял меня за руку. Таллула проснулась и начала плакать. Ее маленькое личико стало багровым, как свекла. Плач перерастал в крик. – Пожалуйста, она напугана. Я не могу оставить ребенка! – Мы позаботимся о ней, мэм. Я высвободила руку и бросилась к машине, чтобы вытащить малышку из детского кресла и успокоить. – Таллула! – Прошу вас остановиться. Мне действительно не хотелось бы надевать на вас наручники. Он отвел меня от моей машины и усадил в полицейскую. Мне пришлось оставить дочку с полицейскими, а меня повезли в ближайшую больницу. Только на следующий день я узнала, что Джексон начал осуществлять свой запасной план еще несколько недель назад. Он убедил судью в том, что я страдаю депрессией и могла причинить вред ребенку. И не просто могла – а грозила это сделать. У него даже имелось два заключения от врачей – докторов, с которыми он вообще не встречался. Скорее всего, эти заключения были куплены за деньги. Мои заверения в том, что со мной все в порядке, никто не слушал. Сумасшедшим не верят, а меня теперь считали сумасшедшей. Пока меня держали в больнице, со мной побеседовали несколько врачей, и все они сочли, что я нуждаюсь в лечении. Когда я рассказывала им, что творил Джексон, мне никто не верил. Никто не верил, когда я говорила, как он все это подстроил. На меня смотрели так, будто я чокнутая. Мне говорили одно и то же: Джексон забрал Таллулу из полицейского участка и увез домой. Мне также сообщили, что меня перевели в больницу «Медоу Лейк», которая находилась в Фэйр Хейвене – городке по соседству с Бишопс-Арбором. Трое суток я кричала, умоляла и плакала, но это ни на йоту не приблизило меня к освобождению. К тому же меня успели основательно накачать черт знает чем. Оставалась единственная надежда – убедить Джексона забрать меня. После того как меня перевели в «Медоу Лейк», он оставил меня там на семь дней и только потом приехал навестить. Я понятия не имела, что он наплел моей матери и прислуге о моем отсутствии. Когда он появился в комнате для посетителей, мне хотелось его убить. – Как ты только мог так поступить со мной? – прошептала я еле слышно, не желая устраивать сцену. Он сел рядом со мной, сжал мою руку двумя руками и улыбнулся женщине, сидевшей напротив, которая с любопытством за нами наблюдала. – Дафна, я всего лишь забочусь о тебе и нашем ребенке. Он говорил нарочито громко, чтобы все слышали. – Что ты хочешь от меня? Он крепко сжал мою руку: – Я хочу, чтобы ты вернулась домой, когда будешь к этому готова. Я прикусила язык, чтобы не закричать на него. Я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула и, дождавшись момента, когда не будет дрожать голос, сказала: – Я готова. – Ну, это уж решит твой лечащий врач. Я встала. – Может быть, прогуляемся по территории? Как только мы вышли из клиники и нас никто не смог бы услышать, я дала волю гневу. – Прекрати этот балаган, Джексон. Ты знаешь, что мне тут не место. Я хочу моего ребенка. Что ты наболтал всем про меня? Глядя прямо вперед, он ответил: – Я сказал, что ты больна и вернешься домой, как только поправишься. – А мама? Что ты сказал моей маме? Он остановился и пристально на меня посмотрел. – Ей я сказал, что у тебя нарастающая депрессия из-за воспоминаний о Джулии и смерти отца и что ты пыталась покончить с собой. – Что? – вскрикнула я в ужасе. – Она хочет, чтобы ты оставалась в клинике столько времени, сколько потребуется, чтобы ты поправилась. – Ненавижу тебя. Зачем ты это делаешь? – А ты как думаешь? Я сорвалась на крик. – Я тебя любила. Мы были так счастливы. Я не понимаю, что произошло. Почему ты так изменился? Как ты можешь ждать, что я останусь с тобой, когда ты угрожал нашему ребенку и так ужасно вел себя со мной? Джексон пошел дальше. Он был спокоен до умопомрачения. – Не понимаю, о чем ты говоришь. Никому я не угрожал. С тобой я обращаюсь, как с королевой. Тебе завидуют все вокруг. Если время от времени я ставлю тебя на место, что ж – это часть супружеской жизни. Я не такой забитый подкаблучник, каким был твой отец. Именно так ведет себя с женой сильный мужчина. Привыкай к этому. – К чему привыкать? К насилию? Я к этому никогда не привыкну. У меня пылали щеки от злости. – К какому насилию? Я тебя ни разу пальцем не тронул. – Есть другие виды насилия, – сказала я, ища в его лице хоть что-то, что напомнило бы мне о том человеке, которым я его считала. Решив использовать другую тактику я произнесла более мягким голосом: – Джексон? – Гм-м-м? Я вдохнула поглубже. – Я несчастлива и думаю, что ты тоже. – Конечно же я несчастлив. Моя жена пыталась похитить моего ребенка у меня без всякого предупреждения. – Почему ты хочешь, чтобы я вернулась домой? Ты же меня не любишь. Он остановился и обернулся, широко раскрыв рот от удивления. – Что? Ты серьезно? Дафна, я потратил последние два года на то, чтобы тебя обучить, натренировать, навести лоск, чтобы ты стала женой, какой бы я мог гордиться. Мы – красивая пара. Все на нас смотрят. Как ты можешь спрашивать меня, почему я борюсь за сохранение своей семьи? – Ты со мной безобразно обращаешься с тех пор, как родилась Таллула, и с каждым днем это становится все хуже. – Обвини меня в чем-нибудь еще раз, и ты ее больше никогда не увидишь. Он зашагал вперед – на этот раз быстро. Я попыталась догнать его и отказалась от примирительного тона. – Ты не посмеешь! – А ты сама увидишь. Закон на моей стороне. Кстати, запамятовал – говорил ли я тебе, что только что пожертвовал десять миллионов долларов на новое крыло для этой клиники? Не сомневаюсь, они с радостью продержат тебя здесь столько, сколько я захочу. – Ты сумасшедший! Он обернулся, схватил меня за плечи и рывком притянул к себе. Стоя почти лицом к лицу со мной, он проговорил: – Этот разговор у нас с тобой в последний раз. Ты моя. И ты всегда будешь моей, и с этих пор будешь слушаться меня во всем. Если ты будешь послушной маленькой женушкой, все будет хорошо. – Он приблизился ко мне сильнее, прижал свои губы к моим и больно укусил меня. |