Книга Преступление победителя, страница 20 – Мари Руткоски

— Но земли там плодородные, — покачал головой император. — Их можно превратить в фермы, а пожар испортит почву.

И убьет жителей, хотя об этом никто не упомянул. Огромная равнина находилась в северной части Дакры. Зимой в тех широтах дожди почти не выпадали. Валорианцы подожгут траву ночью, пока жители равнины спят. Когда пожар разгорится, они, конечно, проснутся и побегут к реке. Но по сухостою огонь разнесется со скоростью ветра. Многие не успеют спастись и сгорят заживо.

Сенаторы спорили, не опасно ли это для валорианских солдат. В любом случае победа того стоит, утверждал глава сената. Равнина лежала к северу от дельты реки, где правила королева восточных варваров. Если захватить эту территорию, дикари окажутся зажаты в юго-восточном уголке материка.

— И очень скоро, — улыбнулся император, — весь континент будет принадлежать Валории.

Кестрель посмотрела на Ришу, которая захватила еще одну фигурку Верекса, на этот раз не особенно важную. Принцесса дрожала, даже закутанная в меха. На востоке не бывало морозов. Интересно, помнила ли об этом Риша? Принцесса попала в плен совсем маленькой, в том же возрасте, что и Кестрель, когда ее семья перебралась из столицы в новую колонию на Гэрранском полуострове. Может, Риша вообще не помнила родину.

Кестрель подумала о Гэрране, вспомнила свой сад, семена, которые она сажала в землю детскими пальчиками под присмотром няни. А затем воображение нарисовало перед ней равнину в огне. Пламя бушует, обезумевшие лошади несутся не разбирая дороги, с треском рушатся обгорелые остовы шатров, родители прижимают к себе детей. Воздух черный от дыма, им невозможно дышать.

— Так что же, Кестрель? — спросил император. — Что скажешь? Твой отец утверждает, что ты уже давала ему хорошие советы во время войны с востоком.

Кестрель моргнула. Небо над Зимним садом было белым. На деревьях покачивались ядовитые ягоды.

— Нужно отравить лошадей.

Император заулыбался:

— Интересно. А можно поподробнее?

— Равнинные племена не могут жить без лошадей, — пояснила Кестрель. — От них берут молоко, шкуры, мясо. На охоту тоже ездят верхом. Убейте животных, и жителям равнин придется уйти на юг, к дельте реки. Равнина достанется вам. Скосите траву для наших коней, а засевать землю можно будет сразу.

— И как же ты предлагаешь отравить лошадей?

— Добавить яд в воду, — предложила женщина-сенатор, служившая с генералом.

Кестрель покачала головой — это поставит под угрозу жизни людей.

— Река быстрая и широкая. Где взять столько яда? Лучше пусть мой отец вышлет разведчиков узнать, где обычно пасутся лошади. В этих местах нужно опрыскать траву.

Император откинулся на спинку кресла. Над чашкой шоколада поднимался пар, окутывая его лицо. Кестрель кожей чувствовала изучающий взгляд правителя.

— Чудесно придумано. Леди Кестрель всегда готова решить мои проблемы. Равнина достанется мне целой и невредимой, а яд — не такое уж дорогое удовольствие. Как удачно, однако, что этот план позволяет уменьшить жертвы среди мирного населения.

Кестрель промолчала. Император сделал глоток шоколада.

— Ты когда-нибудь видела своего отца в бою? Нет? А зря. Я был бы рад лицезреть и тебя под нашим черным флагом — всего разок. На поле битвы все воспринимается совсем иначе.

Кестрель не могла заставить себя посмотреть императору в глаза. Она отвела взгляд и заметила, что принц с Ришей как раз встали из-за стола и скрылись в лабиринте. Теперь Кестрель поняла, почему Верекс выглядел таким счастливым. Интересно, все ли при дворе знают о его связи с принцессой…

— Ах да, — лениво протянул император, — гэррани желают поговорить с тобой, Кестрель. Просят об аудиенции.

Его слова повисли в воздухе, как будто император играл на фортепиано и закончил пьесу нестройным аккордом, ошеломившим слушателей.

— Неудивительно, — холодно отозвалась Кестрель. — Гэррани обязаны время от времени встречаться со мной. Я ведь назначена посланником империи на полуострове.

— Да, это следует исправить. У тебя полно других дел, и потом, это скучно. Я прикажу передать им, что ты отказалась от этой роли. Больше тебе не придется с ними видеться.

Когда Кестрель вернулась в свои покои, ее постель оказалась пуста и заправлена. Сундучок Джесс унесли. Но ведь она обещала! Подруга должна была остаться подольше. Они почти не успели побыть вместе. Разве могла Джесс вот так уехать — так скоро, так внезапно… Кестрель позвонила в колокольчик. Когда служанки пришли, она спросила:

— Где письмо?

Девушки в недоумении уставились на нее.

— Письмо от моей подруги, — пояснила Кестрель. — Для меня. Она бы не уехала просто так, не предупредив.

Ответом ей было молчание. Потом горничная сообщила:

— Госпожа велела отправить ее сундук куда-то в город.

— Но почему?

Тишина. Никто не знал. Кестрель поджала губы.

— Уже поздно, — заметила одна из девушек. — Может, вам переодеться в другое платье к вечеру? В чем пойдете на ужин?

Кестрель отмахнулась и тут же вспомнила, что похожий жест постоянно делал император. Она расстроилась, ведь вовсе не пыталась походить на будущего свекра.

— Мне все равно, — ответила Кестрель. — Решайте сами.

Служанки засуетились. Они спрятали меха в шкаф и принялись подбирать платье. Пока девушки просматривали наряды, то качая головами, то одобрительно кивая, Кестрель подумала о том, что выбрала бы Джесс. Но эту мысль пришлось поскорее отогнать.

Все получилось как в игре «Зуб и жало», когда, сбросив одну неудачную кость, игрок начинает набирать новые, еще хуже предыдущей. Стоило только отвлечься от мыслей о Джесс — и из-за бархатной портьеры в глубине сознания появились воспоминания об Арине, размышления о том, как пусто было без него в Зимнем саду. И еще ядовитые ягоды на деревьях и чувство вины за страшный совет, который Кестрель дала императору. Она знала, что случится, когда погибнут лошади.

Кестрель представила, как колышется желто-зеленая трава. Стрекочут кузнечики. Трупы лошадей гниют под палящим солнцем. Целые племена начнут голодать. Дети будут плакать, прося лошадиного молока. Жители равнин пешком двинутся к дельте реки, в город королевы. В пути многие упадут от усталости, и некоторые из них больше никогда не встанут.

Вот что произойдет. И виновата во всем Кестрель. Все это — ее рук дело. Но разве так не лучше? Разве не ждала восточный народ худшая участь? Однако для Кестрель это уже не имело значения. Ее охватил тошнотворный ужас при мысли о том, что она натворила.

Вдруг одна из служанок вскрикнула. Из шкафа, который она распахнула, начали вылетать тучи хамелеоновой моли. Мотыльки бились о лампы, носились по комнате беспорядочными кругами. Их пыльные крылышки быстро меняли цвет, сливаясь с гобеленами на стенах.