Книга Светлой по Тёмному, страница 50 – Купава Огинская

Совершенно стеклянные и бессмысленные, глаза профессора уставились на меня. Казалось, что он смотрит, но совершенно ничего не видит.

На правой руке, что он тянул к моему лицу, искрилась перчатка. Будь я одна, огребла бы по полной, но со мной был Ристан, и по полной огреб профессор. Дверь за моей спиной не успела даже толком закрыться, как тут же с грохотом распахнулась вновь, являя злющего темного.

Он резко выдернул меня из рук профессора. Сэнс негодующе вскрикнул и бросился на Ристан, выплетая какое-то заклинание. Защитник мой оказался быстрее. Оглушающее заклинание ударило профессора в грудь, отшвырнуло на несколько шагов и уронило на пол, лишая чувств.

В звенящей, какой-то шокированной тишине, неестественно громко раздался мой хриплый шепот:

– Это что…было?

– Героическое спасение прекрасной дамы? – со злым спокойствием предположил Ристан.

Сэнс был преступно бессознателен и отвечать на наши вопросы не мог, что темного нисколько не печалило. Обыскав артфектора, он без особого интереса осмотрел перчатку, проверил наложенные на нее заклинания, и весомо сообщил:

– Парализующая.

– И что мы будем с ним делать?

– Я бы вызвал ди… – ухватившись за профессора, Ристан повернул его на бок, проверяя не пострадала ли голова Сэнса при радении и цел ли череп, да так и застыл, не закончив фразу.

– Ристан?

– Эри, подойди-ка сюда, – напряженно попросил он.

Лучше бы я не подходила. Лучше бы позволила уговорить себя и осталась там на башне, тогда бы я не стояла сейчас над артефактором и не видела того, что показывал мне темный.

– Это…

– Невероятно, – едва слышно закончил за меня Ристан, не отрывая взгляда от ровного, печально знакомого и все же совершенно не виденного нами прежде, амулета, вделанного в основание шеи Сэнса. Ровный круг с одним большим, гладким камнем по центру приковывал взгляд не хуже фамильного гарнитура правящей императрицы.

– Им управляли так же как измененными и медведем?

– Сложно сказать, – Ристан склонился ниже, – плетения настолько защищены, что их невозможно распознать.

– Но ему можно помочь? – я присела рядом с темным, навалившись на него плечом и с болезненным, нездоровым любопытством разглядывала невозможное – подчиненного чужой воле человека.

– Если создатель этого, – Ристан с опаской коснулся амулета, ничего не почувствовал и хмыкнул, – не нашел способ обойти необходимость полного подчинения личности, то, думаю, у Сэнса есть шанс.

– А если не нашел?

– Значит профессор сломан, и ему уже ничем не помочь.

– Нужно звать директора, – я поежилась, не хотелось даже думать, что будет дальше, – Ристан, давай договоримся, ты пришел проводить меня на завтрак и совершенно случайно спас, ага?

– Совершенно случайно спас, – подтвердил он с усмешкой, – ты права, не стоит расстраивать Хэмкона еще больше и рассказывать ему, что мы нарушили его распоряжение.

Директора мы благоразумно не стали расстраивать, но оградить от этого Инэя не смогли.

– Ты не можешь отдать его градоправителю! – бесновался брат, меряя шагами директорский кабинет, и не находя возможности как-то выплеснуть свой гнев. – Он пытался навредить Эриде и я должен знать, что ему было от нее нужно.

– Стража уже прибыла, его заберут. Просто прими это, – вот уж кто действительно был непробиваемым, так это наш директор.

А я была очень чувствительной и эмоциональной, и мне было отчаянно неуютно в директорском кабинете. Сжимая в руках стакан с печально знакомым и от того еще не выпитым, успокоительным, я старалась как можно плотнее прижаться к Ристану и не отсвечивать.

Я почему-то чувствовала себя виноватой и это было несправедливо. Я же ничего не сделала, в чем я виновата?

– Огден, я должен знать, зачем ему понадобилась моя сестра, до сегодняшнего дня пропадали только мужчины. – Нэй выглядел как человек, которому сейчас очень нужна эта синеватая, не вызывающая доверия, успокоительная настойка. Ему, но никак не мне.

Я не чувствовала себя напуганной, не хотела знать зачем понадобилась Сэнсу, я просто хотела спать.

***

Если бы знала, что меня ждет, после столь неудачной встречи с Сэнсом, попинала бы его, пока он валялся в моей комнате без сознания.

Он заслужил, а мне, было бы легче переносить все тяготы и невзгоды. Вернее, одну белобрысую невзгоду, настигшую меня следующим же вечером, которая просто постучала в дверь и потребовала:

– Собирайся, Эри, сегодня ты ночуешь у меня.

– Но Нэй…

– Никак «но», заклинания Огдена ненадежны, Сэнс молчит, и я не собираюсь рисковать.

Поспорить с тем, что заклинания может обойти любой, кто хоть что-то смыслит в артефакторике, или особенностях поисковой магии, я не могла, но и соглашаться с братом не хотела.

– Тут Лия.

По глазам Нэя можно было понять, что аргумент не засчитан, а я все равно буду ночевать в его спальне.

Утешать в сложившейся ситуации могло только одно – брат хотя бы не храпит.

Утешалась я, как выяснилось, зря, Нэй не только не храпел, ночью он почти не спал и не давал спать мне.

Три подряд лекции на разные темы, но одинаково нудного характера, я выдержала с достоинством и даже успела немножко вздремнуть, пользуясь тем, что Нэй обосновался в своей маленькой гостиной на диванчике, а я в спальне и меня не видно.

В таких условиях я бы могла и вовсе уснуть, если бы он периодически не задавал мне какие-нибудь вопросы.

Не получив ответа сразу, Нэй громко звал меня по имени, я просыпалась, жалела, что не закрыла дверь в спальню, и грустно отзывалась:

– Что?

– Ты уже говорила с Ниарой?

Я пропустила что-то очень интересное и неожиданное, что-то такое, что братец использовал, чтобы перейти в своем монологе с моих злоключений, очень трепавших его нервы, на декана Грит.

– Я работаю над этим, – уклончиво ответила, зарываясь лицом в подушку.

Нэй, помолчал немного и потребовал от меня решительных действий:

– Работай активнее.

– А почему ты сам ее не пригласишь?

– Приглашал, – я представила, как он поморщился говоря это, – три раза, и каждый раз она находила повод мне отказать.

– А если мне откажет?

В гостиной воцарилась мрачная тишина, нарушил которую злобный, бессовестно эксплуатирующий меня, не достойный такой замечательной женщины, как мой декан, родной брат:

– Сделай так, чтобы не отказала.

Придется давить на жалость, поняла я и, воспользовавшись моментом, пока Нэй молчал, вырубилась.