Онлайн книга «Аквитанки»
Жаккетта смотрела и радовалась, что сидит в своей комнате, а не находится в его поле зрения. Воинам и связанному человеку повезло меньше. Значительно меньше. Шейх острием шамшира перерезал путы, стягивающие ковер, пинком развернул его. Бледный, словно вся кровь из него ушла в яркие краски ковра, пленник с заломленными и закрученными назад руками слабо шевельнулся. Белоснежный, как всегда, Абдулла принес воды и плеснул в лицо пленнику. Тот чуть встрепенулся, слизал осевшие на пыльной коже капли и открыл глаза. Шейх резко спросил его о чем–то. Пленник не отвечал. Абдулла дал ему воды. Чаша опустела в несколько секунд. Шейх повторил вопрос. Пленник, зло ощерив зубы, с вызовом ответил. Рядом стоящий воин резким движением подбил ему ноги и заставил опуститься на колени. Шамшир только свистнул – голова и тело перестали быть одним целым. Кровь в пленнике, все–таки, была. Она хлестала из шеи и запекалась на земле. Шейх стряхнул капли с лезвия, развернулся и ушел в шатер. По знаку невозмутимого Абдуллы, который предусмотрительно стоял подальше, чтобы не запачкать белое одеяние, невольники убрали тело и засыпали землей место перед шатром. И только двор принял прежний вид, завопили с минаретов муэдзины, призывая правоверных к молитве, словно только этого и дожидались. * * * Солнце быстро высушило влажную землю. На Жаккетту снизошла несвойственная ей мудрость, и она не стала даже спрашивать нубийца, что произошло. Что–что… Зайяниды воевали с Альмохадами, Альмохады с Альморавидами, и так без конца. Грустно… Не иначе, как этот человек имел отношение к смерти шейха Мухаммеда. * * * Шейх Али что–то ждал. Абдулла то безвылазно сидел в усадьбе, то исчезал чуть ли не на неделю. В эти дни жизнь для Жаккетты становилась совсем безмолвной. * * * Жанна в своей комнате замкнулась в молчании. Бросая вызов всему, что ее окружает, она упорно ходила в своем золотистом платье и нашпигованной драгоценностями негнущейся нижней юбке. Хотя в здешнем климате, особенно при приступах песчаного ветра, это было своего рода мученичеством. Одежды местных женщин были куда практичнее и удобнее. Но Жанне было плевать. Глухая, лютая ненависть копилась у нее ко всему окружающему. Даже Жаккетту она видеть не хотела. Жанну злило что та, похоже ничуть не страдает и с детским любопытством открывает для себя новый мир. Жанна же ненавидела каждой клеточкой, каждым кусочком тела и души. Ненавидела за равнодушие к ней, за то, что здесь все по–другому, за то, что красавица не она. Но никому и дела не было до терзаний «французской принцессы». Усадьба жила отражениями ожиданий шейха. С каждым днем ожидание становилось все гуще и гуще, словно дым из лампы Ала ад–Дина, в котором вот–вот должен быть возникнуть джинн. * * * – Господин тебя зовет! – загадочно сообщил Абдулла Жаккетте. Жаккетта не без опаски пошла за нубийцем. С чего бы это шейху вздумалось вызывать ее посреди бела дня? Последнее время, особенно после того, как он снес голову привезенному в ковре человеку, шейх предпочитал проводить время один, либо неподвижно сидя у накрытого столика и не притрагиваясь к еде, либо упражняясь в метании острого тонкого кинжала. …Они вошли в шатер. Шейх сидел на своем обычном месте и держал в руках небольшой, украшенный перламутром ящичек. – Господин хочет дарить Хабль аль–Лулу шанбар! – величественно сообщил Абдулла, с таким видом, словно это он делает подарок. – Передай Господину, что его невольница благодарит за такую милость! – церемонно ответила Жаккетта, гадая, что это за шанбар такой. – Шанбар – это полный набор украшений из серебра, который должен иметь женщина, – угадал ее мысли Абдулла. «Серебро–о…» – разочарованно подумала Жаккетта, стараясь, чтобы это разочарование было незаметно. – «Что–то не видно золотого браслета, для которого Фатима меня готовила…» Абдулла, видимо, читал ее мысли на лету. – Серебро – священный металл! – веско сказал он. – Такой украшение дороже золотой. Он беречь от болезней, войн и стихий. Его делал большой мастер из Иерусалима. Специально для Господин. Господин хотел, чтобы ты был здоровый и счастливый. Ты сильно греешь его сердце! Таких слов про себя Жаккетта еще не слышала. Она искоса взглянула на шейха, – глаза его улыбались. Жаккетта покраснела от пяток до ушей. Теперь даже украшения ей были не нужны – да за такие слова она сама бы, что у ней было ценного, отдала бы шейху! – Снимай свой побрякушки! – Абдулла потянул с ее руки браслет. Жаккетта послушно сняла ожерелья, браслеты, цепочки, сережки. Шейх достал из коробочки первое ожерелье. Абдулла принял его от господина и надел на Жаккетту, поясняя: – Это кирдан. Ожерелье на шею. Шейх протянул ему другое ожерелье из нанизанных одно за другим серебряных зернышек. – Это шаира, – объяснил Абдулла. Следующим украшением была цепочка со подвеской в виде квадратной коробочки. Коробочка была украшена красивым узором из ярко–голубой бирюзы и красных кораллов. Снизу были подвешены гроздья круглых бубенчиков. – Это хирз, – продолжал объяснять Абдулла. – А коробочка что? – тихонько спросила Жаккетта, пальцем трогая бубенчик. – Это твой амулет, который убережет от беды. Шейх вынул из шкатулки узенький, тоненький, гладкий браслет. – Сахиб, – надел его на запястье Жаккетты Абдулла. Потом два браслета, которые были значительно шире и украшены бирюзой и чернеными узорами. – Мхаббир. За мхаббирами последовал браслет в виде двух перевитых шнурочков. – Мабрум, – подогнал его по руке Жаккетты Абдулла. Шейх вынул два ножных браслета, серьги и кольца. – Это хильхаль – принял браслеты Абдулла. – В шкатулке остался цепочка, который ты будешь закреплять шапочку. Зирак называется. Абдулла помог Жаккетте надеть ножные браслеты, отступил в сторону, осмотрел ее и остался доволен. – Когда Господин дарит для ты этот набор, он показывает, что Аллах наделил его величайший терпение! – сказал он. – Почему? – тут же простодушно купилась на шутку Жаккетта. |