Онлайн книга «Стеклянные стены»
|
– И как ты сюда попал? – Да просто шел по улице и увидел объявление на столбе: «Проблемы? Поможем!» – и телефон. – И тебя не смутило, что это секта? – Тс-с! – Он подносит палец к губам. – Забудь это слово! – Так, что за разговоры? – звучит за спиной строгий голос. – Ничего, уважаемый наставник, у нас перерыв – одна минута! – тут же отвечает Дима, вытянувшись по швам. Наставник подходит к нам. Немолодой, коренастый, лысый – от природы, а не от бритья. Смотрит на меня уничтожающим взглядом: – Новенький? Номер! Я называю свой номер. – Что такое эссенция? – спрашивает наставник. Отвечаю без запинки, слово в слово, как в Словаре. Дима смотрит на меня с уважением. Наставник пробегается по мне взглядом. Ищет, к чему прикопаться. – Ты бережешь свою эссенцию, МТ-5738? – спрашивает он. – Да. Держу в чистоте. – Чистота эссенции – это здоровый разум плюс здоровое тело. Отжимайся. – Сколько? – уточняю я. – Тридцать раз. – Наверное, по его мнению, это много. Опускаюсь на пол и начинаю отжиматься. Спокойно, Яник, спокойно. Не теряй самообладания. Только не сейчас. Вскоре слышу строгий девичий голос: – Что здесь происходит, наставник? Наставник объясняет ситуацию. Я продолжаю отжиматься. – Вам не кажется, что вы зря тратите силы этого сотрудника, наставник? – спрашивает тот же голос. – А вам не кажется, что вы лезете не в свое дело, наставник? – отвечает лысый. – Давайте я позову координатора, и он решит, кто прав? Лысый что-то бурчит и уходит. Я встаю и говорю: – Спасибо, Викусик! – Что вы себе позволяете, сотрудник? Какая я вам Викусик? Я ГЛ-4902! Еще раз – и в карцер! Она старательно отыгрывает роль, но перед тем, как уйти, успевает прошептать: – Ты отжиматься умеешь, не знала! Мне плевать на ее восторги. Я думаю, что делать дальше. С каждой секундой, проведенной здесь, я все больше убеждаюсь, что это не совсем спектакль. Точнее, совсем не спектакль. Забавно, кстати: даже если все это – не спектакль, то это все равно спектакль, участники которого пытаются меня убедить, что это спектакль, хотя это не спектакль… Башку можно сломать. Самое простое в моем случае – прожить здесь пять дней и подождать, чем все кончится. Если меня не отпустят – то других доказательств не надо. А если отпустят? Если вдуматься, это ничего не значит. Допустим, они пускают сюда пожить всех желающих – за скромную плату, эквивалентную стоимости билета. Если человеку здесь не понравилось – его отпускают, и он искренне верит, что побывал в игре. А вот если понравилось… а здесь может понравиться? Почему бы и нет! Люди же уходят жить в монастыри, хотя там условия в сто раз тяжелее. Нет, правда, больно хорошо: чисто, тепло, кормят, одежду выдают, а что до работы – то работать и во внешнем мире придется, но опасностей там больше, а здесь хотя бы какая– то стабильность. Ну и ну, этак я их и защищать начну! Надо искать дальше. Я уверен: здесь можно найти что-то очень интересное. * * * Рабочий день заканчивается. Все бредут в столовую. Дима не отходит от меня ни на шаг, будто брошенная собачонка, которая нашла нового хозяина. – А ты нормальный пацан, – сообщает он непонятно к чему. – Да ты вроде тоже. – Тут почти все с рождения живут. Со мной не хотят общаться, говорят, что я недообработанный. Да и больно надо, с ними поговорить ваще не о чем. Даже не знают, кто щас президент. Кстати, что хоть там сейчас на воле происходит? – Думаешь, за месяц что-то могло измениться? – Не, ну мало ли. Забавный он. – Ничего не изменилось. Да и вряд ли что-то изменится в ближайшие десять лет, включая президента. Он понимающе кивает. Перед тем как войти в столовую, Дима сообщает, что разговаривать во время еды запрещено – это пачкает эссенцию. Меня это устраивает. На ужин – рис с соевой котлетой и какой-то горьковатый напиток, должно быть – растворимый цикорий. Вполне съедобно. После приема пищи персонал потихоньку перемещается из столовой на площадку, где нарисована огромная спираль. Будет вечерний Резонанс. Я спокойно дожидаюсь начала, слушая трепотню Димы. Наконец в центр спирали выходит красивая высокая женщина с красным браслетом координатора. Обитатели базы со всех сторон движутся к ней. Дима тянет меня за рукав: – Митя, не спим! – Я вернусь! – отвечаю я. – Мне че-то приспичило. – Для достоверности я кладу руку на живот. – Смотри, по головке не погладят… – укоризненно говорит он. Мне плевать. Я возвращаюсь на фабрику. Почему-то мне кажется, что именно здесь я найду что-то интересное. Захожу в помещение, куда приносят коробки, иду по коридору, ведущему на склад. За мной следят камеры видеонаблюдения. Ваще плевать. Мне главное – найти то, что я ищу, а потом пусть ловят. Я сейчас не делаю ничего, что противоречило бы Правилам Игры. Вот и поворот. Еще один коридор, короткий и узкий. Еще поворот. Полутемная лестница. Ступеньки ведут вниз, оттуда тянет холодом. Кажется, я на верном пути. Спускаюсь и попадаю в просторный, тускло освещенный подвал. Голые бетонные стены и пол, чуть-чуть присыпанный песком. Повсюду строительный мусор, куски кирпичей, обломки деревянных ящиков. С потолка кое-где свисают провода. Шагаю по подвалу в поисках другого выхода. И нахожу его. Черную бронированную дверь, запертую – внимание! – на подвесной замок, а не на электронный. Хороший такой квадратный замок, мощный, тяжелый. Так запросто не перепилишь. Смотрю на эту дверь минут пять как баран на новые ворота. Что там, за ней? Наверное, что-то важное. Осталось понять, где найти ключ. На двери осколком кирпича нацарапано: «Стеклорезы». Большими буквами. Странное слово, такие обычно не пишут на стенах и дверях. Это же не ругательство, не призыв к действию, даже не «здесь был Вася». Хотя здесь, среди стеклянных стен, оно выглядит и как призыв, и немножко как ругательство. Да и как свидетельство того, что какой-то Вася здесь все-таки был. Наконец-то я могу достать из тайника мобильный телефон. |