Онлайн книга «Цвет судьбы»
|
Или: нет, как ты могла такое подумать? Разумеется, твой ребенок мертв. Я словно спустила курок – и теперь со скоростью пули летела в прошлое, в тот страшный день двадцать лет назад, когда, очнувшись в больнице, я узнала, что тетя и сестра мертвы, и чрево мое пусто, и крохотного существа, ради которого я жила, нет и уже не будет. Выдержу ли я повторение этой потери? Как хотелось верить, что Марисса – моя родная дочь! И все же я понимала: такого просто не бывает. Моя жизнь – не мыльная опера. Мы в реальном мире, и я не из тех фантазерок, что верят в сказки. Наоборот: в чудеса я не верила, даже когда творила их своими руками, возвращая людей с того света, как ту женщину из озера. Медленно, словно ворочая тяжелые камни, я набрала номер отца и села, услышав гудок на другом конце провода. Трубку он снял сразу. – Алло! У меня засосало под ложечкой. Уже больше года я не говорила с отцом. – Привет, папа. Это Кейт. Молчание. – Ты меня слышишь? – спросила я. – Слышу, – по-обычному хмуро ответил он. В детстве этот недовольный, ворчливый голос пугал меня до дрожи. Однако детство давно ушло, а трепет сменился отчужденностью и враждебностью. – Не ожидал тебя услышать, – продолжал он. – Давненько ты не давала о себе знать. – Да, – ответила я. – У меня все хорошо. – Сам он, разумеется, об этом не спросил. – А ты как? Несмотря ни на что, я помнила о хороших манерах. Пока еще помнила. – Все отлично. Где ты, Кейт? Все еще в Канаде? – Да. Кажется, в последний наш разговор я работала в доме престарелых. Теперь меня наняла одна семья для ухода за больной с Альцгеймером. – Ясно… Что ж, дело благородное. «Благородное…» Что он знает о благородстве? А о сострадании? Доверии? Верности? – Думаю, я догадываюсь, зачем ты звонишь, – сказал он, и внутри у меня все перевернулось. – Догадываешься?! – Конечно. Услышала новости о Джеке Уилбере и хочешь разузнать поподробнее. Джеком Уилбером звали того наркоторговца, что пришел ко мне за деньгами на следующий день после похорон Глена. – Нет, я ничего не слышала, – ответила я. – А что с ним? Короткое молчание. – Так ты не в курсе? Десять месяцев назад его арестовали вместе со всей бандой. И недавно приговорили к тридцати годам тюремного заключения – за наркоторговлю и прочие грязные делишки. Впрочем, досрочно он может выйти и раньше. Я заморгала, переваривая новость. – Почему же ты мне не сказал? – спросила я. – Сказал. Оставил сообщение на автоответчике. – Я ничего не получала! Почему ты не позвонил по мобильному? – Послушай, я оставил сообщение – чего ты еще хочешь? Если ты его случайно стерла, я не виноват. Он даже не потрудился позвонить, чтобы сказать, что опасность миновала и я могу вернуться домой!.. Но я прикусила язык. Кричать на отца сейчас бессмысленно: у меня к нему серьезный разговор. – Я хочу тебя кое о чем спросить. И очень прошу, пожалуйста, скажи мне правду. – Разумеется. Я представила себе, как он недоуменно хмурится, откинувшись в кожаном кресле, с неизменной трубкой в зубах. Я не знала, как начать. – Помнишь моего плюшевого мишку? – спросила я наконец. – Медведя по имени Бубба? – Помню. – Когда погибла Миа, Бубба был со мной в машине. Что случилось с ним? Отец ответил не сразу. – Не знаю, Кейт. Должно быть, остался на месте катастрофы, а потом кто-нибудь его подобрал. – Ты уверен? – Нет, – ответил он, – на самом деле я понятия не имею, что стало с твоими вещами. А почему ты спрашиваешь? Сердце мое отчаянно забилось. Я сделала глубокий вдох. – Папа, что произошло с моим ребенком? – В смысле? Не в силах оставаться на месте, я вскочила и начала мерить шагами кухню. – Ты сказал, что моя дочь не выжила. Но я так и не видела ее останков и всегда чувствовала, что она не умерла. Мне нужно знать… Скажи, ты ее забрал? Теперь на том конце провода наступило долгое молчание. – Что значит «забрал»? На что ты намекаешь? – На то, что она не умерла. Я постоянно об этом думаю. С самого начала ты хотел от нее избавиться. Что, если, пока я лежала в коме, ты отдал ее на удочерение? – Кейт!.. – воскликнул отец, но я не дала ему договорить. – Нелегальные усыновления происходят сплошь и рядом, – продолжала я. – Множество бездетных пар готовы заплатить любые деньги за возможность иметь ребенка. Скажи, на эти деньги ты купил нам дом после аварии? И оплатил мои курсы парамедиков? Ты старался загладить вину? – Боже правый! – взревел он в трубку. – Ты что, тоже наркотиками балуешься?! Я прикрыла глаза. – Нет, папа. И это удар ниже пояса. Ты прекрасно знаешь, я даже не пью. – Тогда объясни, как тебе в голову взбрела эта чушь! Ты в самом деле веришь, что я украл у тебя дочь, сказал, что она умерла, а сам продал ее на черном рынке?! Знаешь, Кейт, сходи-ка к врачу! – Подожди! – взмолилась я. – Пожалуйста! Скажи, ты не знал женщину по имени Абигейл Смит? Или, может быть, Глэдис Смит? – Первый раз слышу. Всего доброго, Кейт. Щелк! Он повесил трубку. Вот и все. Я с размаху шваркнула телефоном о стол и, рухнув на стул, закрыла лицо руками. – Что со мной?! – простонала я. – Должно быть, я вправду сошла с ума! В тот же вечер, около девяти часов, в моей квартире раздался телефонный звонок. – Алло! – Привет, Кейт. Это Райан. Я села. – Привет! Рада тебя слышать. Как Глэдис? – Все так же, – ответил он. – Мы с Мариссой провели с ней сегодня почти целый день. Откровенно говоря, я ни на что не надеюсь. Да и Марисса, кажется, начала понимать, что это конец, просто растянутый во времени. – Мне очень жаль! Как держится Марисса? – Стойко. Она у меня боец. – Да, она сильная. Ты можешь ею гордиться: вы с Абигейл вырастили достойного человека. Несколько мгновений он молчал. – А как ты, Кейт? На тебя столько всего свалилось… Ярость и чувство бессилия, терзавшие меня после разговора с отцом, растаяли, словно туман в солнечных лучах. Я свернулась калачиком на постели и положила голову на подушку. |