Онлайн книга «Горький квест. Том 3»
|
– «Пару бубликов и лимончик…» – «Пару с паюсной и «Дукат»…» – «Мы с тобой все это прикончим…» – «Видишь, крошка, сгорел закат». Да, поэтический стиль у этого автора более чем своеобразный. Наверное, нужно быть до кончиков ногтей русским, жить в этой стране, знать ее реалии, чувствовать ее настроение, чтобы понимать такие стихи и песни и любить их. Я бы, наверное, никогда не смог стать поклонником такого жанра. И уж совершенно точно никто из знакомых мне литературных переводчиков (обо мне и речи нет, художественную литературу я переводил только на заре своей карьеры, потом плотно ушел в науку) не смог бы сделать достойный, адекватный и понятный читателям из другой культуры перевод подобных текстов. Видимо, все эти мысли явственно отразились на моем лице, потому что Галия, разобрав ошибки в этом стихотворении, предложила: – Господа, стилистика Анчарова трудновата для Ричарда, я постараюсь выбирать менее типичные произведения, но зато более понятные. Не возражаете? Например, песню… – …про маленького органиста, который на концерте Аллы Соленковой заполнял паузы, пока певица отдыхала, – одновременно и хором произнесли Назар и Наташа, улыбаясь друг другу. – Ни фига себе! – выдохнул Тимур. – Как это у вас получилось? Вы сговорились заранее, что ли? Наташа рассмеялась счастливым смехом. – Нет, просто мы с дядей Назаром… Но Назар перебил ее, не дав договорить: – «Мы с тобой одной крови – ты и я», – тягуче прогудел он низким голосом, совсем не похожим на тот тенорок, который я обычно слышал. Тимур смотрел на него озадаченно, потом перевел взгляд на Артема и Сергея, стоящих рядом. – Это из «Маугли», – подсказал Сергей. – Не читал, что ли? – Не-а. Про что? – Ну хотя бы про Киплинга слышал? – Чё-то слышал, – неуверенно ответил Тимур. – Слово знакомое вроде… Наташа фыркнула и произнесла странные, как мне показалось, слова: – «Я вовсе не обманщик, я – Киплинга солдат». – А в самом деле, – вдруг подхватил Назар, – давай-ка вспомним эту песню, хорошая ведь песня! Правда, это не Анчаров, а Кукин, но все равно. И тут же начал, не дожидаясь согласия Наташи и судей: – «Опять тобой, дорога, желанья сожжены…» – «Нет у меня ни бога, ни черта, ни жены…» Эти стихи звучали для меня более привычно, по крайней мере, логику я улавливал и метафоры понимал. – «Тринадцатым солдатом умру – и наплевать…» – «Я жить-то не умею, не то что убивать…» – «Повесит эполеты оставшимся страна…» – «И к черту амулеты, и стерты имена…» – А мы уходим рано, запутавшись в долгах… – «С улыбкой Д’Артаньяна, в ковбойских сапогах…» – «И миражом в пустыне сраженный наповал…» – Стоп! Кажется, я почти кричал. Во всяком случае, самообладание я утратил на несколько мгновений. Все замерли, уставившись на меня с испугом, тревогой и недоумением. Этого не могло быть. Просто не могло. Потому что так не бывает. И тем не менее оно было. Я только что это слышал собственными ушами. И все остальные тоже слышали. Только, кажется, не поняли. Или я схожу с ума, и на самом деле ничего этого нет, мне привиделось, померещилось? Первым прервал затянувшуюся паузу Назар. – Все в порядке, Дик? Ничего не случилось? – осторожно спросил он. Заплетающимся языком я попросил прочесть стихотворение еще раз с самого начала. Назар пожал плечами, но возражать не стал и вопросов не задавал. – Наташенька, дочка, прочти сама целиком, – обратился он к девушке. – Только не торопись, декламируй помедленнее, видишь, Дик не успевает сообразить, что там к чему. Все-таки поэзия – это тебе не доклад по химии. Та послушно кивнула и принялась читать, стараясь артикулировать четко и внятно. Вот она дошла до того места, которое привлекло мое внимание. Тринадцатый солдат… Эполеты… Амулеты… Долги… Д’Артаньян… Нет, мне ничего не померещилось, все так и есть. Картинки, нарисованные Володей Лагутиным в тетради после текста, посвященного пьесе «Старик». Тщательно прорисованные эполеты у одного из офицеров. Загадочной формы подвеска, виднеющаяся в вырезе распахнутой на груди рубахи, – амулет. Рассыпавшаяся карточная колода – долги. Мушкетерская шляпа и тонкие усики. И тринадцать маленьких фигурок солдат, разбросанных по всей странице вокруг портретов. Это не могло быть случайностью. Значит, Владимир рисовал и твердил про себя слова этой песни. Почему? Что в этой песне было и есть такого, что связывало пьесу «Старик» и самоощущение моего молодого родственника на тот момент? Нужно проанализировать весь текст, строчку за строчкой, слово за словом. Я бросил взгляд на Назара и увидел: он тоже понял. – Эполеты, – пробормотал мой друг. – Вот же черт возьми! – Вы о чем? – нервно спросил Сергей. Разумеется, он сразу начал подозревать, что вокруг него плетется страшный заговор. – Эполеты? – переспросил Качурин, слегка сдвинув брови, и вдруг воскликнул: – Да, точно! Карты, мушкетер… Соревнование оказалось сорванным, но никто, кажется, не обратил на это внимания и не расстроился. Участники квеста сканов не видели, и пришлось потратить некоторое время на то, чтобы объяснить им, о чем идет речь. Назар вызвался подняться на пятый этаж и принести из моей квартиры распечатку нужной страницы, я дал ему ключ и проинструктировал, в какой папке эта страница находится и где лежит сама папка. Галия отправилась готовить чай, и вскоре все мы уже сидели вокруг стола, в центре которого поместили листок с рисунками. Я попросил Наташу написать текст стихотворения. – Да мы тебе с любого места слова на память скажем, – пытался возразить Назар, но я настаивал на своем. Ведь часто бывает, что на слух что-то не воспринимаешь, а глазами сразу ухватываешь, и наоборот. Листок с текстом я положил рядом с рисунками. – У кого какие соображения? Артем остановился на строчке «Чужим остался Запад, Восток – не мой Восток». – Может быть, Владимир чувствовал себя неприкаянным, чужим в том мире, в котором ему приходилось существовать? – предположил он. – Нигде места себе не находил. – Годится, – согласился я. – Еще какие мысли? – Он сделал что-то необратимое, непоправимое, – робко проговорила Наташа. – Видите: «А за спиною запах пылающих мостов». – Ну да, – поддакнул Артем. – Сожженные мосты – метафора для обозначения того, что пути назад нет, то есть нельзя вернуться и все исправить. |