Книга Пиковая дама, страница 19 – Екатерина Оленева

– Вы непривычно молчаливы, – нарушил он молчание. – С вами всё хорошо?

– Всё отлично, – заверила я его.

И снова замолчала.

Исидор вежливо усмехнулся.

Я с тоской ждала окончания вальса, чтобы упорхнуть от моего наречённого. Он был в высшей степени безупречен, но наводил на меня тоску.

Всё смотрел на меня. Словно ждал чего-то? Интересно, чего?

Пара за парой проносилась мимо. С улыбками, смехом, обрывками разговоров. Запах цветочных духов душной волной струился в воздухе.

– Вас утомляет моё общество? – ровным тоном произнёс Исидор.

– О, да, – не стала отрицать очевидного я.

– Вы так любезны.

– После той отвратительной сцены, что вы устроили днём в кабинете всерьёз рассчитываете на мою любезность?

– Вы видели вашего красавца-кузена? – словно не слышал меня, проговорила жених. – Он в боевой готовности. Успел умыкнуть какую-то хорошенькую девицу в сад.

– Зачем вы мне это говорите?

Он округлил глаза:

– Да просто так. Нужно же поддержать беседу? А, вот и наш друг, из-за которого утром у нас возникли разногласия. Пойдёмте, поприветствуем его.

Наконец-то я увидела загадочного мистера, о котором в последнюю неделю мне прожужжали все уши.

Я с любопытством разглядывала этого монстра, отца ужасов, породившего мой недавний ночной кошмар с зомби.

Ну, что сказать? Наверное, я извращенка, но он мне понравился.

На фоне сверкающих мужских нарядов а-ля 18 век его лаконичный костюм смотрелся стильно. Восточного колорита длинный кафтан, опоясанный чёрным кушаком. В разрезе видна такая же тёмная, но из более лёгкого материала, туника.

Рет Блэйд выделялся из толпы и, как мне кажется, в лучшую сторону.

Лицо его не поражало красотой как лицо кузена Винтера. В нём не было и аристократической спеси Исидора Гордона. Зато в неправильных, угловатых чертах отражались кипучая энергия и ум.

Сами черты лица не отличались правильностью. Резкие, даже заострённые. Птичий профиль – длинный острый нос, высокие скулы, большой тонкогубый рот, запавшие щёки. Бледная кожа.

Прямые, черные, как у индейца, волосы, забранные в хвост. На лбу они выступали острым вдовьим треугольником, обещая в более зрелые годы превратиться в залысины, ещё сильнее открыв широкий, узловатый, как у льва, лоб.

По-настоящему хороши были глаза. Бархатисто-карие, в длинных, густых, изгибающихся ресницах, они мечтательно следили за кружащимися в вальсе парами.

Но стоило молодому человеку заметить нас, как выражение его лица переменилось. Чёрные брови нахмурились. Между ними пролегла глубокая складка. В глазах вспыхнул насмешливый, зловещий огонь.

Исидор и этот Блэйд обменялись приветственными поклонами.

– Вот ты где?

Голос навязанного мне жениха звучал подчёркнуто радостно.

– Вижу, ты уже приобрёл дурную привычку наблюдать за людьми исподтишка?

Блэйд перевёл на меня немигающий, тяжёлый взгляд.

– Разве эта привычка отвратительная? Знавал я и похуже, – медленно произнёс он.

– Не сомневаюсь, – презрительно фыркнул жених. – Полагаю, тебе следует поблагодарить мою невесту, Рет? Эмма оказалась сегодня настолько любезна, чтобы согласилась подписать одно известное тебе, маленькое письмо.

– Благодарю, сударыня. Вот только боюсь, что не сумею отплатить любезностью за любезность.

– И не нужно, – вздёрнула я подбородок в той высокомерной манере, которую представляла себе у настоящей Эммы.

При звуках моего голоса Рета Блэйда аж передёрнуло. Под его презрительным взглядом у меня возникло чувство, будто я замерзаю.

Повисла пауза. И она грозила затянуться.

Я, откровенно говоря, не понимала, почему мы медлим, почему не уходим? Меня переполняло желание вызволить руку из руки Исидора Гордона и убраться отсюда как можно дальше.

Но это, как я понимаю, невежливо? Неприемлемое поведение в приличном обществе?

Наконец застывший столбом Исидор шевельнулся:

– Сейчас закончится музыка, и начнётся игра в шарады.

– А разве она ещё не началась? – усмехнулся наш собеседник, откланиваясь. – Ещё увидимся, господа.

Когда он отошёл, сразу стало легче дышать.

Всё когда-нибудь заканчивается, даже пышный бал, устроенный в честь нежеланной помолвки.

Гости разъехались далеко за полночь. И хорошо ещё, что разъехались. На какой-то ужасный момент показалось, что они останутся ночевать, а завтра с утра вся эта пытка танцами и этикетом повторится снова.

Эх! Не быть мне светской львицей. Не моё это. Скучно. Неинтересно. Утомительно.

Вялые от усталости горничные помогали освобождаться от пышных нарядов и сложной причёски, а у меня с такой силой слипались глаза, что я с трудом держала их открытыми.

Чего я меньше всего ожидала, так это позднего визита леди Дианы.

– Оставьте нас! – холодно бросила она служанкам.

Те поспешно удалились.

Когда мать Эммы со всего размаха отвесила мне оплеуху, я, не удержавшись, вскрикнула, хватаясь рукой за вспыхнувшую огнём щёку.

Не успела я прийти в себя, оглушённая наполовину неожиданностью, наполовину болью, как леди Диана, словно коршун в мышь, вцепилась мне в волосы.

– Ах ты шлюха!

Она не кричала. Она тихо рычала, как раненный зверь:

– Как ты посмела опозорить нашу семью? Как ты посмела вести себя, как распутная девка-простолюдинка? Как, я тебя спрашиваю?!

Я попыталась отнять её руки от моей головы, но леди Диана вцепилась мне в волосы мертвой хваткой, не оторвать.

– Молчи! Не смей ничего говорить! Думала, тебе всё сойдёт с рук?! Сойдёт с рук такое поведение?! А когда поняла, что придётся отвечать за последствия, выдумала дурацкую историю с перемещениями?!

Голову она надрала мне до такой степени, что казалось, что с меня сняли скальп.

Против воли из глаз потекли слёзы. И больно было. И обидно.

Гуляла-то Эмма, а кудри расчесали мне?

– Как ты посмела связаться с этим выродком Блэйдом?! Как посмела устроить это дешёвое представление?! Ты опозорила всю семью! Нашу честь! Нашу репутацию! Да ещё втянула в это дело сестёр! И даже кузена!

– Довольно! – прогремел над нами голос Адриана.

Меня, наконец, отпустили.

В носу щипало от слёз, кожа на голове горела, от обиды и вовсе хотелось рыдать в голос.

– Вы сошли с ума? – холодно бросил хозяин дома своей супруге. – Что вы себе позволяете?