Книга Пиковая дама, страница 29 – Екатерина Оленева

Я сидела, смотрела, слушала. Приходила в отчаяние. Было с чего.

Мои однокурсники материализовали предметы, готовили яды и противоядия к ним, определяли по составу действия зелий. Решали задачи.

Приведу для примера вариант, доставшийся мне:

«Вас вызвали в одну их деревень, её терроризирует нечисть. Смерти начались с середины лета, с Праздника Воды. Жертвы – молодые девушки, с 15 до 23 лет. Признак смерти: удушение. Приблизительное время смерти: между полуночью и четырьмя часами утра.

Опишите алгоритм действий: определите тип умертвия, способ вхождения в контакт и этапы нейтрализации».

Но всё это были цветики.

Ягодки начались на Практической Боевой Магии.

Перед занятием все переоделись в одежду, не стесняющую движений. Дышащие хлопчатобумажные ткани, похожей на ту, что в моём родном мире носили дзюдоисты. Волосы собрали в тугой узел. Даже хвосты оставлять запрещалось.

У меня коленки начали подкашиваться, как только я перешагнула порог огромного помещения.

По величине оно было почти как стадион. Но широких открытых пространств не было. Полы из черного мрамора. Огромное количество арочных сводов и колон делили один большой зал на множество малых.

Навстречу нам из тени вышел невысокий коренастый человек.

– Добро пожаловать, господа студенты. Ну, готовы освежить мозги? Тряхнём остатками знаний, если последние сумели каким-то чудом не выветриться из вашей головы за лето. Для начала, по традиции, лёгкая разминка. Сотня приседаний, двадцать пять отжиманий и триста прыжков через скакалку. Поехали.

И это лёгкая разминка?! У-у!

Но к моему удивлению, я выполнила задания без особого труда. Мозги-то в теле может быть и зависели от той сущности, что заполнили его собой мною, но вот мышцы были натренированы и прокачаны моей предшественницей.

Я даже не задохнулась особо, что не могло не радовать.

– Заканчиваем разминку. Переходим в анатомичку.

Вслед за всеми я двинулась в одну из арок, выведшую нас в зал, располагающийся уровнем ниже.

Кольцо скамеек амфитеатром окружили круглую, как в цирке, присыпанную песком, арену. Ассоциации с цирком стали только живее, когда преподаватель взмахнул Стилом и из пола с железным лязгом выросли решётки. Словно планировалось выступление тигров.

Даже выход, задрапированный занавесками, навевал волнующие воспоминания из детства до такой степени живо, что я словно даже ощутила запах попкорна и сладкой ваты.

Но разница в температуре была разительная. В цирке всегда пахло солнцем и пылью, а здесь – промозгло и холодно.

– Итак, господа студенты? – насмешливо протянул учитель и его глаза на мгновение остановились на мне, заставляя вздрогнуть. – Кто желает вспомнить материал за первый курс и поднять зомби?

Поскольку я не хотела ни в малейшей степени, то скромненько опустила ресницы. На моё несчастие это не помогло.

– Эмма Дарк? Возможно, как лучшая ученица на курсе возьмёте на себя смелость нас порадовать созданием новенького ходячего мертвеца?

Подавив вздох, я подняла голову и посмотрела учителю в глаза:

– Сильно сомневаюсь в своей способности вам порадовать, сэр.

– Ну же, мисс Дарк? – подначивал он меня.

Тон оставался дружелюбным. А вот взгляд был довольно-таки колючий и ехидный.

– Нужно лучше думать о людях.

– Как пожелаете, – удручённо ответила я одной фразой на оба вопроса, поднимаясь и зажимая в руке Стило.

– Давай-давай, Эмма. Покажи этим олухам, на что способен настоящий некромант.

Стараясь не сутулиться под тяжестью любопытных взглядов, вонзающихся в спину, зажав в руке Стило я на деревянных ногах спустилась к арене.

Мне казалось, не я иду, а арена плывёт навстречу. Сумерки повсюду и только центр ярко освещён.

Не знаю, на что я рассчитывала. Возможно, на великую Авось и ещё более великую Халяву? Ведь удалось же мне успешно качаться-отжиматься? Вдруг и тут мышечная память не подведёт?

На столе, похожем на обычный анатомический с блестящей металлической столешницей, лежал труп.

Мужчина. Обнажённый, прикрытый до половины серой дерюжкой. Особенно подробно рассматриваться не хотелось, да и зачем?

– Ну же, Эмма? Чего ты ждёшь? – нетерпеливо фыркнул препод.

Чего я жду? Хороший вопрос. Озарения? Просветления? Подсказки? Мышечная память не сработала. Облом.

Я понятия не имела, что делать и в беспомощности обернулась к наставнику.

– В чём дело, Эмма? – в раздражении дёрнул бровью он.

– Я… я не знаю, что делать.

Ну, а что ещё сказать? Правда – кратчайший путь к окончанию любой истории.

Повисла глубокая и напряженная от ожидания тишина.

Аудитория замерла.

– Не знаешь, что делать? Это что? Такая шутка?

– Если бы. Разве директор не проинформировал вас о моей проблеме?

Учитель со злости сжал челюсть. Он явно мне не верил. Ну и пусть.

– Ты хочешь убедить меня, что забыла основы искусства, в котором с тобой мало кто может потягаться? – обманчиво ласковым голосом протянул он.

– Я ни в чём никого убеждать не хочу. Просто всё так, как есть. Что с этим поделать?

– Когда мы только выпустим тебя, маленькое чудовище? – голос оставался мягким, но полагаю, учителю ужасно хотелось задать мне головомойку. – Ну хорошо, будь, по-твоему.

Он повёл рукой.

Где-то во мраке сверкнула вспышка, потом она сверкнула в нескольких шагах от меня.

К ногам упала книга. Учебник, как полагаю?

– Страницы 123, – лучезарно улыбнулись мне.

Со вздохом, я открыла заявленную страницу с изображением пентаграммы.

Ну, дальше дело техники. Рисовать я не разучилась и в новом теле.

Аккуратно и внимательно прорисовывая все линии, черточки и значки, я постепенно успокаивалась.

А чего, собственно, волноваться? Ну представим самое страшное – не поднимется мой зомби. Ну и не надо. Мне и без него хорошо. И на репутации стервы Эммы мне откровенно плевать.

Пока я рисовала, заявился господин Блэйд. Не вовремя заявился. Лучше бы совсем не приходил. Потому что с его появлением моё внимание, которому следовало сосредоточиться, начало рассеиваться.

– Блэйд? Вы явились спустя тридцать минут после начала занятия, – констатировал преподаватель.

– Приношу извинения, – прозвучало в ответ.

Я скосила глаза в сторону, на мгновение отрываясь от прорисовки очередной ломанной линии с курчавой завитушкой посредине, ради созерцания господина Рета – фигуры в чёрном.