Онлайн книга «Пиковая дама»
|
Когда я глянула на отражение в зеркале, увидела, что от слёз покраснели глаза и кончик носа. Чтобы как-то успокоиться, села за рисование. И снова карандаш принялся набрасывать профиль кузена Винтера. С полчаса ничто от процесса творчества меня не отвлекало. А потом за спиной щёлкнуло. Повернувшись, я с ужасом увидела, что рама у окна поднимается. Через мгновение предмет моих девичьих грёз перекинул ногу, в безусловно безупречно начищенным ботинке, через подоконник, и проник в комнату. – Кузен! – возмутилась я. – Что вы здесь делаете? – Очень мило! – рассмеялся он. – И натурально. Знай я тебя меньше, решил бы, что ты возмущаешься искренне. – Так и есть! Я поднялась из-за стола, прикрывая рукой незаконченный набросок, но в нём, однако, уже угадывались черты того, кто явился вдохновителем сей живописи. – Дорогая Эмма, что за ворожба тут творится? Ты разучилась ездить верхом – я застаю тебя за мольбертом. Что дальше? Рукоделие и книги по домоводству? И что ты там пытаешься ваять? Весну, переходящую в лето? Свет девичества на пороге женственности в мечте о возлюбленном? Красавицу, представляющую, какой верной и нежной она будет будущему мужу? С издёвкой тянул Винтер, прохаживаясь по комнате, вертя в руках то один предмет, то другой, потом возвращая их на место. В движениях его была нервозность, тщательно замаскированная под бесшабашную весёлость. – Юность полна надежд, – парировала я. – Эмма? Ты девушка, которую я люблю. Я готов всегда хранить тебе верность – и в юности, и в зрелости. У нас с тобой у обоих в будущем будет полно денег. Так о чём нам беспокоиться? Давай сбежим и поженимся втайне ото всех? Рано или поздно родные смирятся с этим фактом. Куда они денутся? Только скажи «да»! Я бы с радостью согласилась на это предложение, так как от одного взгляда на солнечного мальчика у меня в груди теплело. Но я понятия не имела о намерениях и чувствах настоящей Эммы. Паузу держать становилось всё труднее. Винтер фыркнул, саркастично и горько. Обойдя стол, разделяющий нас, потянулся к моему рисунку: – Так что ты там всё-таки рисуешь, кузина? – потянул он к себе мой рисунок. Я ухватилась за ватман обеими руками, не давая его перевернуть. – Ничего! Это просто наброски. – Ну так мне нравятся наброски. Дай взглянуть? Я вцепилась в рисунок, как клещ в собачий хвост. Не помогло. Винтер оказался проворнее и сильнее. Перевернув листок, он с радостной улыбкой мог созерцать свой светлый лик в моём дремучем исполнении. – Ну надо же! А у тебя прорезался внезапный талант? Я вышел весьма удачно. – Отдай немедленно! – притопнула я ногой, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Они наверняка теперь пылают, как маков цвет. – Я настаиваю! Он мой! Какое у тебя право брать его?! – Раз он тебе так дорог – возвращаю. Не горячись. Но я горячилась. Ещё как. В сердцах разорвала рисунок пополам, отчего в янтарных глазах Винтера вспыхнули опасные золотые огни как у тигра, заметившего добычу. Какое-то время мы гневно пялились друг на друга. Потом меня схватили, с силой дёрнули и пихнули на огромную кровать, игнорируя протестующие возгласы. – Что ты творишь?! – кричала я. – Что себе позволяешь?! – Ничего такого, чего бы не позволял себе раньше. Ничего такого, что ты сама не позволяла бы мне! Я замотала головой, выражая протест подобным произволом. Винтер щурился, глядя мне в глаза. И я, теряясь под этим взглядом, тщетно пыталась разобраться в эмоциях, что он во мне вызывал. Кузен Эммы пах разогретой солнцем полевой травой и ещё, совсем чуть-чуть, табачным дымом. – Зачем ты порвала мой портрет? – Потому что ты меня разозлил. – Ты меня сейчас тоже злишь. – Но ты меня – больше. Мне было жарко под весом его горячего тела. Почти нечем дышать. А когда он меня поцеловал я и вовсе задохнулась. А ведь ничего особенного и не происходило. Винтер просто склонился и коснулся своими губами моих губ, но в глазах поплыл туман. Он словно стал порывом коварного ветра, обещавшего раздуть огонь, о наличии которого в себе я даже не подозревала. Меня сводили с ума широкие плечи, невыносимые ухмылки, растрепанные волосы цвета янтаря. Но слава богу разойтись со своими поцелуями мы не успели. В дверь постучали: – Эмма? Дверная ручка заплясала вверх-вниз. – Эмма, дорогая? Открой. – Вот чёрт! – прорычал кузен, порывисто вскакивая. – Принесло же! Я последовала его примеру, на ходу поправляя пеньюар, приводя себя в приличный вид. Винтер метнулся к окну, послал мне оттуда воздушный поцелуй и растворился в ночи. Не забыв опустить за собой раму. А я открыла дверь: – Мама? Перестаралась, однако. Мамой леди Диану я до сих пор не называла ещё ни разу. Леди стремительно ворвалась в спальню, оглядывая мебель ястребиным взором и так явно к чему-то принюхиваясь, что мне стало смешно. Я закашлялась, стараясь скрыть охватившее меня неуместное веселье. – Ты одна? – подозрительно сощурилась она. – С кем мне быть? – наивно распахнула глаза я. – Почему тогда так долго не открывала? – Задремала. Спросонья не сразу поняла, что происходит. Она смерила меня очередным взглядом из серии «ищет и подозревает», но кивнула в знак доверия: – Я зашла узнать, как ты себя чувствуешь после сегодняшнего инцидента? – Эликсир сотворил чудо. Будто и не было ничего. – Что ж? Отдыхай. Завтра сложный день. Но я не собиралась отдыхать. Образ золотоволосого кузена не давал покоя. Кажется, он не давал покоя и моей предшественнице? Интересно, а моё поведение не вызвало подозрений у этого красавца? Ещё раз лишнее подтверждение тому, что мужчины понятия не имеют о том, что у женщин в голове. Им это даже и не интересно. Накинув на плечи шаль, чтобы укрыться от гуляющих по коридорам сквозняков, я направилась к Эвелин. На моё счастье сестра Эммы ещё не ложилась. Она даже не очень удивилась моему приходу. – Заходи, Алина-Эмма. Выкладывай. – Что выкладывать? – С чем пожаловала? Я потопталась немного на месте, терзаясь сомнениями. Никогда не любила ябедничать. Но что же делать? |