Онлайн книга «Лента Мёбиуса»
|
Спустя несколько секунд тишину разорвал шум мотора. Сильвия куда-то уехала, как поступала довольно часто. И он не знал куда. Он снова вгляделся в фото. Жена остригла волосы. И лицо ее на глянцевой бумаге заострилось и стало жестким от гнева, совсем как в том сне. Оставшись один на один со своим страхом и непониманием, Стефан схватил бутылку виски и пил, пока не опьянел. Пока не заснул, держась рукой за татуировку. Она гласила: «Расскажи мне о Мелинде. Мои послания начертаны на стене номера 6 в гостинице „Три Парки“. Оставь там же свои». 26
Суббота, 5 мая, 02:21  Кассандра Либерман сняла руку с компьютерной мышки и взяла зазвонивший мобильник. Было уже больше двух часов ночи, а она все еще чатилась в мессенджере. – Да, кузен. Что новенького? – Я нашел один вариант. Отличный. – С отдельной палатой? – Да. – А рука? Как рука? – Рука что надо, полный ажур. – Что надо, значит? – Доверься мне. Я бы тебе не позвонил ради какого-нибудь фуфла. – Когда начинается операция? – Через несколько часов. Давай выдвигайся. Теперь или никогда. – Я уже еду, братишка. Буду через час. Никуда не уходи. – Да куда я денусь? Кассандра отсоединилась и широко улыбнулась. Прекрасная новость. Если Жак не соврал, вечер, похоже, закончится настоящим апофеозом. Брюнетка закончила болтать по мессенджеру со своей рыжей подружкой, красавицей Амандиной, оделась – джинсы, черная футболка с изображением группы «ACDC», черные мартинсы – и быстро сложила в сумку фотоаппаратуру. Из загородного дома в Шеврезе ей надо было попасть в больницу Кремлен-Бисетр [40]. Конец порядочный, но игра стоила свеч. Ее кузен Жак обладал гениальным свойством: он не задавал вопросов. В ее ремесле такие люди требовались всегда. Возле больницы Жак ее встретил отнюдь не с цветами. – Черт возьми, ты бы хоть оделась поскромнее. Все надо провернуть тихо. – Тише, чем летучая мышь? Он уже исчез за дверью, и ей пришлось припустить бегом, чтобы его догнать. Они шли по длинным пустым коридорам, освещенным гудящими неоновыми лампами. – А ты уверен, что твой пациент не наделает нам хлопот? – спросила Кассандра. – При условии, что не будем долго тянуть. Они остановились напротив палаты 18. – Это здесь, – уточнил Жак. – Вот ведь черт, опять 18? Быть того не может! – А что ты имеешь против числа 18? – Как раз в самый раз: секс до упаду под конец дня. Жак предупреждающе поднял указательный палец: – У тебя пять минут. А если кто-нибудь войдет… – Ты меня никогда не видел. Кассандра вошла в комнату: – Эрве Турель? Человек медленно отвел глаза от телевизора. – Я Кассандра Либерман. Санитар должен был вам обо мне сообщить. Я пришла, чтобы сделать фотографии. Перед ней сидел мужик лет пятидесяти, с румяными щеками и толстым животом. Он удивленно уставился на нее, – видимо, его смутил ее внешний вид. – Вы ожидали увидеть женщину в белом халате? – Нет, что вы… просто… я думал, что для медицинского словаря… Ну, короче, вы понимаете? Черные как смоль волосы Кассандры были острижены очень коротко, почти под бобрик, пальцы унизаны кольцами, а на лице поблескивал пирсинг. – Не очень. Это займет всего несколько минут, месье. Я сфотографирую только вашу руку, и вы, само собой разумеется, останетесь анонимным. Можно взглянуть? Он осторожно выпростал из-под одеяла правую руку. Кассандре удалось ничем не выдать свою радость и остаться бесстрастным профессионалом. Ей никогда еще не доводилось видеть столь ярко выраженного случая болезни Дюпюитрена [41]. Столь совершенного. Пораженный пятый палец под прямым углом загибался внутрь к ладони. – Вы действительно не можете двигать пальцем? – Абсолютно. Гениально, сказала она себе. Под кожей, от основания большого пальца до обращенной к ладони поверхности мизинца, шел плотный тяж, который не давал пальцу сгибаться, стягивая все три фаланги. Получался великолепный «орлиный коготь». – Очень хорошо, – подчеркнуто академическим тоном сказала Кассандра. – Когда назначена операция? Она и без того знала, и ей было наплевать. – На завтрашнее утро. Всего через несколько часов. Вот юмористы, они посоветовали мне поспать. – А вы, случайно, незнакомы с больными болезнью Леддерхозе [42] или Пейрони? [43] Я разыскиваю такие случаи. – Вы что, полагаете, что мы объединяемся в банды? Я даже не понимаю, о чем вы говорите. – Ничего страшного. Кассандра осторожно взяла его искалеченную руку и плашмя уложила на простыню. Потом достала из сумки цифровой зеркальный фотоаппарат и подсоединила к нему объектив «70–200» и профессиональную вспышку. – Готово. Она нащелкала штук тридцать снимков ретрактильного фиброза во всех ракурсах. Рука полностью, крупные планы фиброзных узлов, затвердений и большого подкожного тяжа, так сказать, «нерва» заболевания. – Вас не беспокоит, что приходится работать так поздно? – спросил пациент. – У меня не бывает выбора. Быстро, как истинный папарацци, она собрала аппаратуру в сумку и повесила ее на плечо: – Большое спасибо, месье Турель. В определенном смысле вы двигаете вперед науку. Он расщедрился на заинтересованную улыбку: |