Онлайн книга «Рябиновый мед. Августина»
— Послушайте меня, Ася. Не уходите. Мне нужно вам кое-что сказать. Ася освободила руки и отошла к перилам, повернулась к реке. Отсюда были видны мостки для полоскания белья, наплавной мост, омут, где тонул Петер. Все было прежним, из детства. Только они были другими. — Вот здесь я впервые вас увидел, — сказал Алексей. — Помните? — Прекрасно помню. Я сидела под лопухом. А вы показали мне язык. Очень романтично. — Вы не любите цветы? Ася повернулась к нему. Он стоял возле столика и смотрел на нарциссы, которые, конечно же, завяли. — Это вы прислали? К чему? — Считайте, что в знак примирения. Мы оба повзрослели, давайте не будем больше враждовать? Она пожала плечами. — И не думала с вами враждовать. Скорее всего мы с вами и не увидимся больше. — А вы бы хотели… не видеть меня больше? — Послушайте, Алексей. К чему эти витиеватые разговоры? Что-то не пойму я вас. Чего вы хотите? — Я хочу, чтобы вы стали моей женой. — Что? — По-моему, я ясно выразился. — Вы собираетесь жениться… в девятнадцать лет? — Да, именно. И хочу, чтобы моей женой стали вы. — Но почему я? Ведь вы… вы не любите меня! — Вы верите в любовь, Ася? Вот уж никогда бы не подумал! Все эти ахи, вздохи… Вам не идет. Я вас представлял такой рассудительной, строгой, умной… — Я вам не верю, — оборвала Ася. — Вы снова хотите меня подразнить и заставить злиться. Только у вас ничего не получится. — Глупости, — остановил он ее и повернулся к реке. Теперь они оба смотрели на воду. Она краем глаза видела его нервные пальцы, теребящие листик цветка, почувствовала его напряжение. Ей вдруг передалось его волнение и стало трудно дышать. — Глупости. Я все обдумал. Война скоро закончится, вы переедете со мной в Петербург. У вас будет все, что вы захотите. Я… обещаю вам, что… не разочарую вас. — Я поняла! — вдруг медленно заговорила Ася. — Вас Маня надоумила! Вы пожалели меня! Вот уж совершенно напрасно! Я не нуждаюсь в вашей жалости, Вознесенский, ясно? Я… сама сумею… позаботиться о себе… Алексей скривился, как от боли, смял в пальцах и выбросил истерзанный цветок. — Ну что вы говорите, Ася… — покачал он головой. — Вы на моих глазах постоянно оказывали знаки внимания Эмили Сычевой! Вы вскружили голову девушке и так трезво, так холодно теперь рассуждаете о браке со мной? Он поморщился: — Терпеть не могу глупых влюбленных барышень. Я это делал, лишь чтобы вас позлить, но вы… — Да вы страшный человек, Вознесенский! Я и слушать вас не желаю! Пустите меня! Алексей загородил ей выход из беседки. Они стояли так близко, что она снова уловила его особенный запах. Она отступила на шаг. — У меня мало времени, — сказал он. — Я скоро уезжаю… Могу дать вам лишь сутки на размышление. — Не о чем мне размышлять! Вознесенский вышел, остановился на тропинке. — Я подожду до завтра. Ася вышла из беседки, торопливо прошла мимо Алексея и возле земской больницы свернула в улицу. Как она ни возмущалась, как ни злилась и ни уговаривала себя, что думать здесь не о чем, все же в эту ночь уснуть она не смогла. Она была в смятении. Разговор с Алексеем все перевернул с ног на голову. Во всей этой детской горячности и очевидной для нее нелепице просматривалось что-то неуловимо привлекательное. И чем больше она об этом думала, тем яснее для нее становилось, что предложение Вознесенского, если только не имеет цели разыграть или посмеяться над ней, несет в себе рациональное зерно смысла. По крайней мере он не врал ей о любви, в которую с его стороны она бы не поверила однозначно. Он обещал ей дом, положение в обществе — то, к чему она стремилась и чего ждала от жизни. И, что самое главное, брак с Вознесенским сразу, безоговорочно дал бы ей семью, большую семью — отца и мать, братьев и любимую сестру. То, чего ей больше всего не хватало в жизни. К тому же он — офицер и с годами станет похож на своего дядю, бравого военного из лодки. А она, пожалуй, будет походить на ту даму, супругу дяди… О! Это так заманчиво… К утру Ася так разволновалась, что у нее разыгрался жар. Она с самого утра заняла себя работой в кухне и молча, с каким-то немым упорством скребла сковороды и кастрюли. К обеду фрау Марта попросила помочь накрыть стол, но у Аси все валилось из рук, она разбила стакан и дождалась, что фрау Марта взяла ее за руку и внимательно на нее посмотрела. — Ты здорова, Августа? — Да, фрау Марта. Я просто… у меня немного голова болит. — Тебя так расстроили мои разговоры о замужестве? Ася молчала, теребя передник. — Может быть, у тебя имеется личная симпатия, дитя? Скажи мне. Ася покрутила головой. Фрау Марта села на стул возле кухонного стола и показала место рядом с собой Асе: — Сядь. Та послушно опустилась на табурет. — Ты не старше Эмили, но кажешься мне более серьезной. Удивительно, но Эмили в отличие от тебя рада выскочить замуж хоть сегодня. И похоже, нам придется уступить ей в этом. Ася молчала, пытаясь угадать, куда клонит хозяйка. — Скажи, Ася, ты ведь, кажется, дружишь с Марией Вознесенской? — Да, мы учились вместе. Маня… очень хорошая. — А ее братья? Что они собой представляют? Ну, например, Алексей? Ася застыла, зажав подол передника в побелевших пальцах. — Я… почти не общалась с ним, фрау Марта. Он, кажется, офицер. — Да. Но так молод… Впрочем, у него хорошая протекция в столице. Я слышала, брат отца Сергия лично знаком с государем? — Я… я не знаю, — пролепетала Ася, не поднимая глаз. — Это правда, что Вознесенский ухаживает за Эмили? Асе хотелось провалиться сквозь пол кухни, оказаться в темном подполе среди мышей, чтобы только не отвечать на вопросы фрау Марты. — Разве Эмили не рассказывала вам? — выкрутилась она. — Иногда мне кажется, что Эмили слишком романтична и подвержена фантазиям. Впрочем, я была бы довольна, окажись это правдой. Я была бы спокойна, устроив столь удачно среднюю дочь. Это для нас неплохой вариант. «А для меня — похотливый вдовец Юдаев», — с обидой подумала Ася. Вдруг разом, пеной, поднялись в душе все ее детские мечты, перемешиваясь с обидами. Ей вдруг захотелось закричать, затопать ногами, разбить тарелку. Но она знала, что никогда не позволит себе ничего подобного в присутствии фрау Марты. |