Онлайн книга «Рябиновый мед. Августина»
На крыльце Сонечку остановил Кожаный: — Круглова! Плохо воспитываешь родителей. Сама активистка, в ячейке состоишь, грамотная. А отец у тебя… просто темный, несознательный элемент. — Вы уж простите его, Леонид Матвеич. Он у нас вспыльчивый. — Вспыльчивый! Если бы не твои синие глаза, Круглова, сидеть бы твоему батюшке сегодня в остроге. Ради тебя пожалел… — Так уж сразу и в остроге! — А там за саботаж и под расстрел подвести могут. Дано такое разрешение, между прочим. — Слова-то у вас какие-то, — скривилась Сонечка. — Батюшка же не со зла. Да и отходчив он… Кожаный глазами обшаривал Сонечку, намереваясь продолжить интересный разговор, но тут она заметила подружек. Забыв про собеседника, охнула, кинулась к ним. Радость долгожданной встречи заслонила неприятный эпизод. Объятия, слезы, снова объятия — и вот уже подружки-неразлучницы втроем шаг в шаг — к Валу, где любили гулять прежде. Сказать хочется так много, а спросить еще больше. Ася лаконично отвечала на вопросы. Да, она вышла замуж за Вознесенского — кто бы подумал… Да, у нее ребенок… Но как теперь Соня? Откуда такое внимание властей? — Я работаю в школе для взрослых. Учу грамоте. Можешь ты такое представить, Ася? У нас ячейка молодежи. Вот Машу никак не затащу. Все с Митькой своим над книжками вдвоем сидят, любезничают. — Да ну тебя, — отмахнулась Маша. — Мы к урокам готовимся. Оба преподаем в начальной школе. Пособий не хватает, учебников тоже. Митя с ног сбился… — А ты, Мари, рассказала Инночке, как он тебя замуж звал? — Правда? — повернулась Ася. — И ты молчала? Маша пожала плечами. — Так знаешь, что она ему заявила? Нет, ты послушай, послушай! Мне, говорит, Митя, муж не нужен, зато нужен друг. — Софи, ты набралась манер у своих неграмотных учениц, — оборвала Маша. — С кем поведешься, — согласилась Соня. — И ведь парень из-за этой ее философии не смог принять сан! Теперь так вместе с ней в школе и работает! Чтобы ежедневно созерцать объект вожделения! — Ах, отстань, пожалуйста. Ты просто завидуешь. — Конечно, завидую. Если бы Володенька вернулся… — Маша, он пишет что-нибудь? — встряла Ася. — Сейчас на фронте такая же неразбериха, как везде. Что он напишет? Слава Богу, жив. Артем из своего госпиталя чаще пишет. — Кстати, Инна, ты ведь работала в госпитале? — вспомнила Сонечка. — Кажется, я нашла тебе работу! Доктор в больнице искал помощницу. Инна… Как давно ее так никто не называл! Вместе с этим гимназическим именем к ней вернулась вдруг радостная надежда — все еще будет! Все образуется. Вот вернется Алексей… Впрочем, он будто бы и не торопится. Как долго еще продлится эта бесконечная война? «Как был вояка, так и остался, — с обидой думала она. — Неужели же им не надоело драться? Вернется, а я — старуха! Лучшие годы уходят безвозвратно…» Так думала она, шагая утром на свое новое место работы, в расположенную на берегу Обноры земскую больницу, фасадом глядящую на город. Ася научилась спокойно, без острой боли вспоминать Льва. Она научилась думать о нем как о красивой, придуманной сказке. Это была прививка любовью. Теперь она переболела и абсолютно здорова. Но ей нужен смысл! Воплощение мечты — уютный дом с круглым столом, значительный муж, воспитанные дети. И возможно ли это все в том мире, который, надвигаясь, показывает не лучшую свою сторону? Дождаться Алексея, уехать с ним туда, где иная, лучшая жизнь! Начальник Аси, уже пожилой земский доктор, прописывавший когда-то детям Сычевых горькие пилюли, был настроен по-своему оптимистично. — Ничего, Асенька. Вот скоро наши подключат союзников, ударят с запада. Попомните мое слово — не долго варварам пировать. — Вы полагаете, доктор, война будет продолжаться? — А как же вы думали, матушка? Кто же большевиков-то выкурит? Наша армия основательно разбита, а та, что осталась, заражена бациллой большевизма. Нужны значительные силы, и за пару месяцев, уверен, с этим безобразием будет покончено. Ася поспешила закруглить опасный разговор. Все еще свеж в памяти был инцидент в Буженинове, переросший в трагедию. Стояла парная весна — в саду матушки Александры проклюнулись нарциссы. В Троицком овраге, по сухим краям его, уже желтели крапины мать-и-мачехи, а по вечерам затевали свои первые запевы соловьи. Матушка Александра возилась в саду, рядом с ней топал маленький Юлик, разгребая лопаткой приготовленный для клумбы навоз. Одинокий путник в серой шинели, с походным рюкзаком, шагающий по улице со стороны Даниловской дороги, привлек внимание женщины. Она вытерла руки, поставила ладонь козырьком к глазам. Прежде чем он свернул к калитке, выдохнула: — Володя! Ноги подвели — дошла до крыльца и прислонилась к перилам. Молча смотрела, как сын открывает калитку. Юлик бросил лопатку и настороженно наблюдал за незнакомцем. Зареветь? Не зареветь? На крыльцо выскочила Маша, за ней — Иван. Владимир уже обнимал мать. — В отпуск? — Совсем. — Как, ты шутишь? — Потом. Все потом. А это чей карапуз? — Владимир подошел к Юлику.-Неужели Алешкин? — Это мой. — Ася торопливо спустилась с крыльца. Увидев мать, карапуз позволил себе выразить недовольство и громко заревел. И вот уже всей толпой в дом — и самовар, и постные щи, еще теплые, из печки, и драники с топленым маслом… Рядом с отцом, по правую руку, — Владимир. Он изменился. Юношеская молодцеватая красота утратила плавность, огрубела, превратившись в суровую притягательность мужчины. Каждый жест, слово, поворот головы, еще более, чем прежде, выдавали в нем офицера. — Как же теперь ты, Володя, без армии? — Теперь совсем не та армия. Я царю на верность присягал и своих убивать не желаю. Найду себе дело, не пропаду. — Вот и верно! — воскликнула Маша. — Женим тебя тут.. — Хорошо бы, — поддержала дочь матушка Александра. — Пора уж, Володенька. — Может, вы мне уже и невесту присмотрели? — прищурился Владимир. Дочь с матерью переглянулись. — Понятно, — покачал головой гость. — Дайте осмотреться-то… Сто лет дома не был! По лесу соскучился, по речкам нашим… Владимир и в самом деле вскоре нашел работу — его взяли преподавателем в городское училище для мальчиков. По утрам он в саду делал гимнастику, яростно отмахивая локтями, обливался из бочки, а после шел по тихим улицам города своей военно-строевой походкой в училище. Там с первых дней своего появления Владимир поразил всех неукротимой энергией, выдумкой и авторитетом, который довольно быстро завоевал среди учеников. Первым делом Владимира стал его поход в воинскую команду, где он попросил для училища бездействующие духовые инструменты. Ему не отказали, и в городском училище начались репетиции оркестра. Он сам учил мальчишек азам музыкальной грамоты, сам расписывал партитуру для каждого инструмента, и к концу мая, когда улицы достаточно подсохли, его оркестр впервые вышел на улицу и заиграл марш. Впереди всех шел парнишка с красным флагом, а рядом вышагивал Владимир. |