Онлайн книга «Застывшее время»
|
– Милые мои! – воскликнул он. – Добро пожаловать в Эксфорд! Луиза, мимолетно прижатая к его объемистому, но неожиданно твердому животу, натянуто улыбнулась. В последнюю встречу он довел ее до слез, заставляя повторять одну и ту же фразу снова и снова и каждый раз объясняя, что у нее получается все хуже и хуже. В Лондоне к нему относились с благоговением, поскольку он, несомненно, добивался результатов. У Маллони было два главных оружия: напускной гнев и искренняя сентиментальность, и он пользовался ими на всю катушку. – Экономка проводит вас в комнаты, – пообещал он несколько ироничным тоном, словно заключая этот титул в кавычки. – Экономка! На зов тут же явилась какая-то женщина. – Это Луиза, Рубен и… – Матильда. – …Матильда. А это миссис Ноэль Кастэрс. Он произнес фамилию с некоторым пафосом, словно объявлял выход знаменитости. Миссис Кастэрс оказалась маленькой женщиной, похожей на птичку, с неряшливыми, выжженными перекисью волосами, в халате из голубого атласа, украшенного довольно грязным кружевом. В руке она держала листок бумаги. – Милые, – произнесла она с явным акцентом, беспомощно вглядываясь в список. – Ах, да! Луиза! Вы будете жить с Гризельдой. Пойдемте! Комната была маленькой, с двумя кроватями, двумя комодами и сервантом. – Днем из окна открывается вид на море. Ничего? Ее выцветшие задумчивые глаза блестели из-под огромных фальшивых ресниц синего цвета, казавшихся слишком тяжелыми, ненакрашенное лицо блестело. – Сегодня моя кожа отдыхает, – пояснила она и удалилась, стуча домашними туфлями на высоких каблуках по темному полу, заляпанному пятнами цвета черной патоки. Гризельда, судя по всему, уже приехала: на одном из комодов стояли баночки и бутылочки, а также фотография двух людей средних лет в одежде для тенниса. Дальняя от окна кровать явно занята – об этом свидетельствовали противогаз и шерстяной халат, лежащие на покрывале. В комнате было зверски холодно. С потолка свисала единственная лампа в потертом пергаментном абажуре – в постели не почитаешь. Настроение испортилось окончательно. Луиза достала из чемодана теплый свитер и отправилась на поиски ванной. Дом казался бесконечным, как лабиринт, темные коридоры расходились минимум в трех направлениях. Наконец она увидела приоткрытую дверь и заглянула: в просторной спальне сидели три девушки. – Я ищу какую-нибудь ванную. – Единственную, – поправили ее. – И практически единственную уборную. Есть еще одна позади кухни, довольно мрачная, но там ужасно трудная затычка. Я покажу, – вызвалась самая бойкая из троицы, с веснушками на вздернутом носике. – Меня зовут Бетти Фаррел, – представилась она по дороге. – В кухне немного теплее из-за плиты. Скоро будем ужинать. Я спущусь с тобой вниз и со всеми познакомлю. В маленькой ванной имелись: ванна, зачем-то выкрашенная изнутри в кремовый цвет, ржавая колонка, кухонная раковина и туалет с деревянным сиденьем. Окно не закрывалось как следует; кто-то напихал в щель куски газеты, но без особого успеха. В огромной кухне сидело полно народу, и там действительно было гораздо теплее. Крис представил Луизу всем, завершив худенькой неряшливой девочкой моложе остальных с длинной неопрятной косой. – А это моя бесценная дочь Поппи, на которой держится все хозяйство. Поппи робко улыбнулась, но промолчала. Сняв с плиты здоровенную кастрюлю, она подтащила ее к раковине и вывалила содержимое в два дуршлага. В воздухе витал запах вареных овощей. Длинный стол был сервирован ножами и вилками. – Садитесь, милые мои, ужин скоро подадут. Энни, пойди помоги сестре. Давай! Еще одна девочка, совсем дитя, с длинными светлыми волосами, вынула пальцы изо рта, сняла с плиты очередную кастрюлю и, пошатываясь от тяжести, поставила ее на стол. Избавившись от ноши, она тут же сунула пальцы обратно в рот. В это время в дальнем конце комнаты худой светловолосый юноша, окруженный стайкой девушек, рассказывал какую-то историю, его то и дело прерывали взрывы хохота. Когда он двинулся к столу, одна из девушек попросила: – Джей, расскажи про попугая! Ну пожалуйста! – Давай, пока Крис разрезает! Юноша оглядел стол: все уже сидели в ожидании. Поппи выгрузила с тележки здоровый кусок мяса сероватого цвета и поставила блюдо перед отцом, Энни левой рукой собирала ложки. – Про попугая? Ладно. У Джея был протяжный, слегка педантичный голос хорошего рассказчика. Он пустился в описание умного попугая, принадлежавшего старой леди: согласно анекдоту гордая владелица заставляла его ходить по бельевой веревке. Тут он преобразился в самого попугая: осторожно высовывал лапку, цеплялся за веревку, почти теряя равновесие, затем медленно подтягивал другую лапку. Перейдя на роль рассказчика, он изобразил старую леди, хихикающую от восторга, и снова превратился в попугая – покачиваясь на веревке, поднял голову и произнес сварливым тоном: – Вам-то смешно, а мне охренеть как сложно! Все засмеялись. Луиза для вида присоединилась к остальным, но в душе была озадачена. Она ни разу не слышала это слово и не понимала его значения, но интуитивно догадывалась, что мама пришла бы в ужас. Луиза покосилась на Криса, но тот сосредоточенно нарезал мясо. Энни сидела рядом, Поппи у плиты мешала соус. Тут она поймала на себе взгляд Джея: он ничего не сказал, лишь улыбнулся понимающе, словно догадывался о ее мыслях. Луиза покраснела и склонилась над дымящейся тарелкой, чтобы списать разгоряченное лицо на пар от еды. За обедом говорили о театре. Судя по всему, собирались играть какие-то сцены из Шекспира для местных школ, однако Крис отказался обсуждать состав актеров. После еды двое принялись мыть посуду, остальные разбрелись кто куда. Гризельда оказалась девушкой броской внешности: иссиня-черные волосы, высокие скулы и узкие раскосые глаза. Луиза нашла ее очень привлекательной. – А что у нас по утрам? – спросила она по пути наверх, в комнату. – Ну… завтрак. Тостов не будет, потому что тостер сломался. Подают чай с хлебом, маргарином и джемом. Затем мы едем в Эксфорд – три мили в одну сторону, многие голосуют, чтобы сэкономить. – А на что похож театр? – Довольно грязный, воняет газом. В гримерных чертовски холодно, в зале половина кресел сломана. Зато он наш, собственный. – А что делают те, кто не занят на репетициях? – Лили дает нам уроки вокала. – Кто такая Лили? – Миссис Ноэль Кастэрс. На самом деле она – румынка, звезда мюзиклов. Приехала сюда, вышла замуж за Кастэрса, импресарио, а потом он ее бросил – нашел себе молодую, и теперь бедняжка очень несчастлива. – И поэтому она не спустилась к ужину? – Да нет, просто у нее сегодня разгрузочный день. Трет морковку или капусту и ест у себя в комнате. Вообще всегда старается следить за здоровьем. Представляешь, часами ходит задом наперед по песку – говорит, это полезно для фигуры. У нее на стене висит портрет королевы Румынии с автографом – какая-то паучья роспись, ничего не разберешь. Она, конечно, с прибабахом, но ужасно милая. |