Книга Восьмой круг. Златовласка. Лед, страница 75 – Эллин Стенли, Эд Макбейн

— Ничего подобного я и представить не могу.

— Были ли у вас недавно какие-нибудь споры с родственниками пациентов, которых вы лечили?

— Нет.

— Не предъявляли ли вы кому-нибудь претензии за неуплату по счету?

— Нет.

— Доктор Парчейз, теперь я хотел бы задать вам вопрос личного характера, и ответ на него мне совершенно необходимо знать, потому что это важно. У вас и вашей жены имелись внебрачные связи?

— У нас был очень счастливый брак.

— Как долго вы были женаты?

— Восемь лет.

— Это ваш первый брак?

— Нет.

— Ваша первая жена жива?

— Да.

— Дети в первом браке?

— Двое.

— Где они живут?

— Моя дочь уже три года живет в Нью-Йорке. Сын здесь, в Калузе.

— Сколько им лет?

— Дочери — двадцать два. Сыну — двадцать.

— Возникали ли у вас с ними семейные разногласия в последнее время?

— Нет.

— У вас с ними хорошие отношения, я не ошибаюсь?

— У меня с ними… — Джейми пожал плечами. — Да, хорошие, но детям не понравилось мое решение развестись с их матерью. Однако с тех пор прошло восемь лет, уверен, что сейчас они уже не сердятся на меня.

— Когда вы виделись с дочерью в последний раз?

— На Рождество.

— Тут, в Калузе?

— Нет, в Нью-Йорке. Я ездил к ней, мы обменялись подарками. Было очень мило.

— А с сыном?

— Он ужинал у меня в прошлый вторник вечером.

— У него хорошие отношения с вашей второй женой?

— Да, они прекрасно ладили.

— Как его зовут, сэр?

— Майкл.

— А где он живет?

— На яхте. Она стоит на причале в Бухте Пирата.

— За Стоун-Крэб?

— Да.

— Он живет один?

— С подругой.

— Как ее зовут?

— Не знаю. Никогда не видел.

— А ваша дочь? Как ее зовут?

— Карин.

— А бывшую жену?

— Бетти.

— Мне понадобятся их адреса.

— Хорошо.

— Насколько мне известно, доктор Парчейз, вы часто возвращались домой поздно вечером. Правильно?

— Да. Играл в покер.

— В котором часу вы выходили из дома?

— Без двадцати восемь.

— А где играли?

— На Уиспер-Кей.

— У кого-то дома?

— Да, у Арта Крамера. На Хенчи-роуд.

— В котором часу вы явились туда?

— Около восьми. Дорога была свободной.

— Ехали через мост Санта-Мария?

— Да.

— Сколько человек играло?

— Семь.

— Мне нужны их имена и фамилии. Буду благодарен, если потом напишете мне их, доктор Парчейз. И адреса.

— Я не знаю всех по именам. Там было несколько новых игроков.

— Все, какие помните.

— Хорошо.

— В котором часу вы ушли оттуда, доктор Парчейз?

— Около одиннадцати.

— Как сыграли?

— Сильно проигрался.

— Вы сразу пошли домой?

— Нет.

— А куда вы отправились?

— Остановился выпить в баре «Наизнанку».

— Сколько вы там пробыли?

— Ушел около половины первого.

— Сколько порций выпили?

— Две.

— В котором часу вы их выпили?

— Около одиннадцати.

— А ушли в двенадцать тридцать?

— Около двенадцати двадцати.

— Встретили кого-нибудь из знакомых?

— Нет.

— Никого, кто мог бы узнать вас?

— Нет. Хотя… Не знаю, я сидел у стойки… Вероятно, бармен мог бы вспомнить меня.

— Но вы не знакомы с барменом лично?

— Нет.

— В котором часу вы добрались до дома, доктор Парчейз?

— Кажется, без двадцати час.

— Не заметили ничего необычного, когда подъехали?

— Ничего.

— Никого возле дома?

— Нет.

— Свет в окнах горел?

— Да.

— Вас это не удивило?

— Морин всегда оставляла свет включенным, когда я отсутствовал.

— Как вы попали в дом, доктор Парчейз? Через парадную дверь?

— Нет, я поставил машину в гараж и, обойдя дом, вошел через боковую дверь. Через дверь кухни.

— Дверь была заперта?

— Да.

— Вы открыли ее ключом?

— Да.

— Вы играете в покер каждый воскресный вечер?

— Через воскресенье.

— Это устоявшаяся традиция?

— Да, более или менее. И нам приходится иногда отменять игру, если не можем собрать достаточно игроков в какое-то конкретное воскресенье.

— Каждый раз играют одни и те же люди?

— Мы стараемся сохранять тех же игроков. У нас есть список запасных на тот случай, если кто-нибудь откажется.

— Теперь я бы хотел узнать имена игроков, если не возражаете.

Санитары выносили тело Морин, пока Эренберг звонил по телефону. Оно было покрыто клеенкой. Левая рука свешивалась с носилок. На пальцах и на ладони виднелись порезы. Безымянный палец был почти отрублен, искромсан до кости. Двое патрульных вынесли вторые носилки. Маленькие дочери Джейми шести и четырех лет… Последний раз я видел их две недели назад, в субботу, когда приходил с семьей поплавать в бассейне Джейми. Шестилетняя Эмили сообщила мне, что ее друг носит брекеты. Спросила, не считаю ли я, что брекеты — это плохо. Я ответил, что брекеты — это прекрасно. Она с сомнением посмотрела на меня.

Эренберг обернул руку носовым платком, прежде чем взять трубку телефона, и набрал номер концом карандаша с ластиком. Мне показалось, будто это выглядит театрально, но решил, что он знает, что делает.

— Мистер Крамер, это детектив Эренберг из полицейского управления. Простите, что беспокою вас ночью.

Еще двое полицейских вынесли третьи носилки и столкнулись с санитарами, возвращавшимися в спальню. Санитары на мгновение замешкались. Один покачал головой и опять вышел через парадную дверь.