Книга Второго шанса не будет, страница 26 – Майя Блейк

Голди удивленно посмотрела на него, когда он вышел из столовой, чтобы налить себе эспрессо. Она сделала большой глоток горячего напитка, когда Гаел сел во главе стола.

– Итак, теперь мы разговариваем друг с другом? – язвительно спросила она через несколько минут, выпив половину подслащенной горячей воды.

– Общение никогда не было для меня проблемой. Но я не люблю говорить о ерунде.

Она глотнула воздуха.

– Значит, ты либо хочешь слушать только то, что тебе нравится, либо предпочитаешь молчать?

Он поставил чашку на стол.

– Нет, Голди. Единственный вопрос, который я не готов оспаривать, – это вопрос секса. И поскольку обсуждение этого – тикающая бомба замедленного действия между нами, я предлагаю тебе не выводить меня из себя.

– Я знаю, что ты не настолько категоричный…

Он резко хохотнул, прерывая ее:

– Да? Я обычный мужчина, Голди, со здоровым сексуальным аппетитом и строгими взглядами на верность. Ты женщина, которая взяла мою фамилию, но отказывается спать со мной. Поскольку я не собираюсь нарушать брачные обеты, передо мной встала огромная, потенциально непреодолимая проблема. По-твоему, я слишком остро реагирую? – спросил он.

Она густо покраснела:

– Ты ждешь, что я буду заниматься с тобой сексом после того, как ты обвинил меня в том, будто я стала твоей женой из-за денег?

– Перестань, Голди, – сказал он. – Мы занимались сексом до того, как ты подписала брачный контракт. Ты просто выжидала время, чтобы поставить мне условие.

– Нет. Ты оставил меня одну в постели после нашей первой близости, не сказав ни слова. Я проснулась и увидела твою записку, в которой ты фактически признал свою ошибку, переспав со мной. По-твоему, после того, как мы решили пожениться ради нашего ребенка, мы автоматически должны заниматься сексом?

На его скулах выступил легкий румянец, но выражение его лица осталось жестким.

– Я не ожидал, что ты окажешься девственницей, поэтому я немного… Но я вернулся к тебе. Но ты уже спала. Я решил не будить тебя, поэтому ночевал в соседней спальне. Но мой вопрос остается в силе. Ты знала о моих взглядах на верность до того, как мы поженились. Ты не подозревала о том, что произойдет?

– Я думала, мы поговорим об этом. У нас не было возможности обсудить это и понять, где мы оказались.

– И как ты думаешь, где мы сейчас оказались? – спросил он.

Она покачала головой:

– Прямо сейчас мне непонятно, почему ты хочешь спать с бесстыжей охотницей за деньгами, которая продаст своего ребенка за пятьдесят миллионов долларов!

Он пожал плечами и быстро оглядел ее лицо.

– На деньги мне наплевать, дорогая, – мягко протянул он. – Секс с тобой будет для меня вдвое дороже.

– Я не хочу спать с тобой за деньги!

– Слишком поздно. Ты уже подписала документы.

Ее руки задрожали так сильно, что она сжала их и положила на колени.

– Почему ты ищешь во мне худшие черты, Гаел? – спросила она.

– Я просто говорю об очевидном.

– Что тебе очевидно? То, что я согласилась на брак с тобой сразу после того, как ты предложил мне «сладкую пилюлю»?

– Ты подписала документ, – настаивал он.

– Да, я его подписала. И что? Это был тест, который я провалила? В твоем мире нельзя сомневаться?

– Это зависит от тебя, Голди.

– Каким образом?

Он посмотрел на ее лицо, шею и ворот белого платья без рукавов:

– Догадайся сама.

Вскоре он ушел из столовой.

Голди встала и на дрожащих ногах подошла к буфету, чтобы налить в чашку горячей воды. Ее мать и Пейшенс вошли в столовую, когда Голди возвращалась на свое место за стол. Женщины поздоровались. А затем Голди снова старалась уклониться от проницательных взглядов матери.

Съев кусок тоста и половинку банана, Голди с трудом отказалась от предложения матери съездить на местный рынок, чтобы купить сувениры до ее возвращения в США. Голди пообещала поужинать с матерью до ее отъезда в аэропорт на вечерний рейс.

Сбежав в свою комнату, Голди принялась вышагивать по ней, вспоминая разговор с Гаелом.

Она вдруг замерла, поняв, в чем проблема.

Деньги.

Гаел Агилар привык к уловкам интриганок и охотниц за его деньгами. Подписав брачный контракт в его нынешнем виде, Голди не оставила у Гаела сомнений в своей корыстности.

Подойдя к кровати, она взяла свою сумку и вытащила оттуда брачный контракт. Листая его, она наконец нашла необходимый ей параграф. Она несколько раз прочитала его, и у нее замерло сердце. Схватив телефон, она быстро нашла контакты местных адвокатов, говорящих по-английски.

Назначив встречу с адвокатом, она спрыгнула с кровати и отправилась на поиски своей матери. Она облегченно вздохнула, когда увидела, что она и Пейшенс еще не ушли.

– Вы возьмете меня с собой? – спросила Голди.

Глория обернулась и улыбнулась:

– Конечно!

Попросив Терезу сказать Гаелу, что она уехала со своей матерью, Голди уселась в машину.

Пятничный рынок в Вилла-де-Грасиа был шумным и заваленным изысканными безделушками и сувенирами. Голди оставила мать на рынке, а сама отправилась к адвокату. За несколько минут она объяснила пожилому адвокату свои пожелания, и он, казалось, был искренне озадачен ее просьбой. Но в конце концов он согласился составить необходимые документы.

Спустя двадцать пять минут Голди, улыбаясь, вышла из адвокатской конторы.

Когда они вернулись, Гаел ждал их у входа на виллу. Три женщины взглянули на него, как только водитель остановил машину, и посерьезнели.

Пейшенс спросила:

– Голди, дорогая, что ты сделала с этим беднягой? Он ждет тебя на ступенях, словно пес.

Голди фыркнула:

– Иногда мне достаточно не так вздохнуть, чтобы он меня преследовал.

Приглушенный смех оборвался, когда Гаел подошел к машине и открыл дверцу.

– Все в порядке, сынок? – ласково спросила его мать Голди.

Гаел кивнул.

– Да, все в порядке, Глория, – ответил он, не отрывая взгляда от Голди. – Могу я поговорить с тобой, дорогая?

Она заставила себя улыбнуться:

– Конечно.

Он взял ее за руку и повел в дом. Пройдя по большому холлу, они поднялись на второй этаж.

– Гаел…

Он внезапно остановился посреди лестницы и уставился на нее. Дрожащими пальцами одной руки он провел по ее нижней губе.

– Ты хотела со мной поссориться, дорогуша. Я предоставлю тебе такую возможность, – проворчал он тихо и угрожающе.