Книга Пока живу, люблю, страница 51 – Алина Знаменская

— Извини, дорогой, я просто устала. Я, пожалуй, лягу. Марина поднялась и отправилась в спальню. Там она попыталась читать, но перипетии чужой жизни не трогали ее. Внутренняя злость, саднящая в ней, как нарыв, не давала ей покоя. Заставляла думать. Будто в больнице для этого не хватило времени. Впрочем, теперь ее мысль текла иначе. Она двигалась неукротимыми толчками, обнажая перед сознанием явления, прежде скрытые завесой воображения. Теперь завеса была безжалостно содрана, и Марина увидела свою жизнь ничем не прикрытой. То, что приносило удовлетворение до болезни, теперь мало радовало. Прежние приоритеты пошатнулись и готовы были рухнуть в любой момент. До Марины вдруг дошло: она ошибалась. Ее долг, ее стремление жить для мужа, для дочерей, для созданного ими круга были лишь иллюзией. У них у всех своя жизнь, и они вовсе не нуждаются, чтобы она растворялась в них, заполняя собой. Ей нужно, ей просто необходимо найти точку опоры внутри себя. Точку, за которую можно зацепить канат своей проклюнувшейся жажды жить, и зацепить накрепко! Карабкаться по этому канату, вцепившись зубами и конечностями.

* * *

Отпуск проходил вполне по-первомайски: каждый день посещение дачи, а именно — сбор малины, клубники и вишни. По мере созревания. Кроме дачи, можно было ходить на речку, что Вика и делала за руку с полуторагодовалым племянником Ромкой. На этом, собственно, развлечения заканчивались. Сегодня, вернувшись с дачи, Вика застала дома сестру Юльку. В прихожей стояла большая Юлькина сумка-чемодан, а в спальне громоздилась гора Ромкиных вещей. Сама Юлька, насупленная, со следами слез на щеках, лежала перед телевизором.

Мать кормила Ромку на кухне манной кашей. Племянник относился к этому делу серьезно — сведя брови к переносице, заглядывал в тарелку: сколько еще там осталось?

— Поругалась со свекровью, собрала вещи и ушла, — шепотом доложила мать Вике. — Сказала, что поживет у нас.

— А Игорь?

— Игоря нет, как видишь. Одна пришла. Одновременно обе увидели в окно, как широкими шага ми в сторону их подъезда движется Юлькин Игорь Мать глубоко вздохнула. Вика поставила чайник на газ.

Потом пили чай и слушали, как ругаются в соседней комнате Юлька с Игорем. Едва бурная ругань переплавилась в равномерное «бу-бу-бу», мать выпустила из кухни Ромку. Когда мать отважилась сама выползти на разведку, в проходной комнате она нашла только внука. Ромка сидел на полу и рвал Викины ноты. Юлька с Игорем оккупировали спальню.

Утром, когда Игорь ушел на работу, а мать повела Ромку на прогулку, Вика принялась гладить белье. Юлька кругами ходила рядом по квартире. Вика прекрасно знала эту манеру своей сестренки. Той наверняка что-то было нужно от Вики, и она не знала, как помягче изложить свою просьбу.

— Сколько комнат у твоих хозяев, Вика? — наконец приступила Юлька, схватив журнал «Крестьянка» и бесцельно листая.

— Пять. — Вика брызнула на пододеяльник водой из стакана и провела утюгом. От белой поверхности поднялось облако пара.

— Живут же люди! — выложила Юлька готовую фразу.

Вика пожала плечами.

— А тут бы хоть одну! Одну-разъединую комнату! Но чтобы — никого. Ты не представляешь, Вика, что такое жить со свекровью! — Нет, почему же? Представляю.

— Ага! По рассказам. А я на собственной шкуре испытала! Сует свой нос во все дырки. Приходит к нам в спальню утром и роется в шкафу. У нас в спальне стоит ее шкаф, и она каждый день приходит туда за своей кофтой! Нет, ну забери ты свою кофту совсем! Я ей так и намекнула. Так знаешь, что она мне ответила?

— Что?

— Что это ее спальня, ее шкаф и ее дом. И что она сама себе хозяйка.

— Может быть, у мамы тебе будет лучше?

Вика развернула пододеяльник и стала гладить другую сторону. Но краем глаза заметила, как Юлька поморщилась при ее словах. Вика вообще многое стала замечать последнее время.

— У мамы… Хорошо тебе рассуждать так, на расстоянии. Мама тоже не сахар. Она постоянно болеет и все время жалуется. Тут не шуми, там музыку не включай.

— А как ты хотела?

— Я хочу жить одна!

— В чем же дело? Снимайте квартиру и живите.

— Ты что, издеваешься? — Юлька наконец отбросила истерзанный журнал. — На какие шиши? Игорь у нас в Первомайске сроду таких денег не заработает, чтобы и жить прилично, и квартиру оплачивать. Ты как с неба свалилась! Хорошо тебе — убежала от всех наших проблем, оставила нас тут одних.

Вика оторвалась от своего занятия и внимательно посмотрела на сестру. Та под Викиным взглядом смешалась. Догадалась, что ляпнула лишнее. Или же ляпнула преждевременно. Вика пожала плечами и сложила пододеяльник. Принялась за свой дачный халат.

Юлька пометалась по комнате, пересела в другое кресло, схватилась за другой журнал, который сразу же отбросила в сторону.

— Мы с Игорем решили уехать работать на Север! — выпалила она и уставилась на сестру. Вика некоторое время молча гладила свой халат, не реагируя на Юлькино признание. Тогда Юлька добавила:

— Зарабатывать на квартиру.

Вика принялась за оборочку и, когда справилась с ней, невозмутимо поинтересовалась:

— А у мамы спросила?

— Ты что! У мамы! Естественно, мама будет против! Она и слушать не захочет. Там же морозы и все такое.

— А ты морозов не боишься?

— Не знаю. Мне нужна квартира. И я поеду с мужем, и мы вместе будем работать. На мою зарплату жить, а его заработок откладывать. Лет за пять мы накопим.

— Ты так говоришь, будто у тебя нет ребенка, — заметила Вика.

Юлька водила пальцем по полировке журнального столика. Туда-сюда.

— Не пачкай стол, я его вчера еле оттерла, — бросила Вика и повесила халат на вешалку.

— Вот-вот, в этом вся и проблема, — вздохнула Юлька.

— Ты вздыхаешь, будто тебе его подкинули.

— Ну давай! Наезжай на меня! Читай мне нотации, что я заделала ребенка до свадьбы! Ты ведь не знаешь, что такое страсть! Влечение к мужчине. Когда теряешь голову! Ты, конечно, можешь тыкать меня носом! Учить! Мало я от мамы наслушалась, так еще и ты туда!

Юлька зашмыгала носом, схватила из стопки глаженого белья кухонное полотенце и вытерла лицо.

— Чего ты от меня хочешь, не пойму? — прямо спросила Вика и принялась гладить Ромкино белье.

Юлька еще некоторое время потерзала полотенце, не зная, с какого боку приступить к изложению задуманного.

— Ты ведь любишь Ромашку? — спросила она самым невинным тоном.

Вика насторожилась.

— Что за вопрос?

— Любишь или нет? — повторила Юлька.

— На такие глупые вопросы не отвечаю. Он мой племянник со всеми вытекающими отсюда последствиями.