Книга Агентство «Чудо-трава», страница 32 – Ольга Коротаева

— Не говори, что тебе нужна и его помощь тоже!

Забава кивнула, и губы её поджались.

— Моя мать, — хрипло начала она и судорожно всхлипнула. Через несколько секунд она тихо продолжила: — Моя мать похищена из клиники. Врачи пытались убедить меня, что она в очередной раз сбежала. Но… обстоятельства странные.

Генрих присел на край стола, и тело его наклонилось вперёд, а изумрудные глаза азартно сверкнули:

— Чую, что здесь замешана ведьма!

Я фыркнула, — инститор в своём репертуаре! — и повернулась к русалке. Она зажмурилась, и кулаки её сжались, а по щеке скользнула слеза. Забава глубоко вдохнула и выпалила:

— Вместо неё в палате оказалась заперта знахарка, которая лечила её. Мама никогда не закрывала дверей… Ни разу! Она ненавидит закрытые двери. И врачи это знают. Но утверждают обратное…

— Ещё бы, — хмыкнула я. — Им же иск смогут предъявить за такой прокол. Одно дело — сбежавший пациент. Совсем другое — похищенный. Так что нужно сделать? — деловито спросила я и с кривой усмешкой потёрла ладони: — Запугать?

Генрих саркастично хмыкнул, а Забава отрицательно покачала головой.

— Та знахарка упорно молчит, — печально проговорила она и гневно вскрикнула: — Но она что-то знает, я уверена в этом! Если бы ты взяла у неё эти воспоминания, возможно, мы узнали бы, кто похитил маму и почему.

Генрих оторвался от стола и шагнул к русалке.

— Я только что общался с Лихо, и он ничего мне не сказал, — холодно произнёс он, — значит, вы не заявили о похищении в полицию!

Забава опустила голову, избегая смотреть в лицо инститору.

— Я не могу, — смущённо пробормотала она. — Недавно произошла история, после которой сослуживцы Лихо обклеили его стол плакатами с изображением обнажённых старух. Лихо не должен страдать ни из-за меня, ни из-за моей сумасшедшей матери!

Генрих упрямо покачнул головой:

— Ну что за детский сад? Уверен, Лихо наплевать, чем обклеен его стол! Он из любой ситуации найдёт… прибыль! Позвоню ему…

— Нет! — Забава бросилась к инститору и повисла на его плече. — Прошу! Я же обратилась к вам двоим, даже готова заплатить! Тем более, что клинике не придётся теперь деньги перечислять, раз у них пациента похитили… Пожалуйста, сохраните всё в тайне!

Генрих медленно опустил руку с телефоном и решительно отстранился от русалки.

— Хорошо, — сухо сказал он. — Если это условие клиента. Но я считаю, что правильнее было бы уведомить полицию о похищении. В любом случае, это можно будет сделать, когда у нас будет больше информации. Мара извлечёт воспоминания, а что требуется от меня?

Забава уронила руки, и плечи её сгорбились.

— Если, — с болью в голосе произнесла она, — у Мары не получится, то вы должны всё выяснить своим способом.

Она многозначительно покосилась на сумку инститора, и лицо Генриха словно окаменело.

— В смысле, если у меня не получится? — с вызовом воскликнула я и подбоченилась: — Когда это у меня не получалось?!

Забава посмотрела на меня так, что я отшатнулась и прикусила язык. Конечно, не получалось, и я сама рассказывала об этом подруге. Поэтому она и не может довериться мне полностью. Но если об этом станет известно инститору, он сможет отозвать мою лицензию. Я произнесла дрожащим голосом:

— А! Я понимаю, это для подстраховки. Мало ли что… Хорошо, едем в клинику.

Генрих усмехнулся, и глаза его сверкнули злым весельем.

— То есть, теперь ты готова работать в паре с таким монстром? — с издёвкой спросил он. — А ещё вчера ты пыталась меня выставить.

Я поймала недоумевающий взгляд Забавы и пожала плечами.

— Ты не первый монстр в моей жизни, — холодно произнесла я, не сводя глаз с охотника. — А я, похоже, первая ведьма с лицензией в твоей жизни, и тебе нельзя меня жечь, как бы ни хотелось! Пять месяцев и двадцать семь дней? Ох, нет, уже двадцать шесть. Все эти дни жажда моей крови будет пронизывать твои жилы. Уж я постараюсь, чтобы пронизывало чувствительнее! Попробуй выжить, инститор!

Тело Генриха напряглось, взгляд стал жёстким, но охотник промолчал, а я повернулась и пошла двери.

— Пойду сменю футболку на надранную инститором, — мимоходом бросила я русалке: — Благо, у меня в кабинете…

— Ничего не забыла, ведьма? — услышала я высокомерный голос Генриха, плечи мои вздрогнули, а ладонь невольно прижалась к карману: он догадывается о списке?

Я медленно развернулась и попыталась улыбнуться, но губы мои задрожали. Генрих протянул руку, и на его раскрытой ладони я увидела маленькую фиолетовую амфору.

— Двадцать первый, не так ли? — странным тоном спросил он и сощурился. — Признаюсь честно: я восхищён!..

Я облегчённо вздохнула и, шагнув к инститору, потянулась за кулоном. От похвалы мне стало вдруг приятно, и я даже ощутила, как щёк моих коснулся жар от лёгкого смущения. Видимо, это действительно круто, перелить за раз столько воспоминаний, раз впечатлён даже охотник…

— Твоей крайней степенью глупости, — глядя мне в глаза, жёстко закончил Генрих. Пальцы мои дрогнули, и кулон едва не разбился. Инститор в последний момент подхватил амфору и продолжил, обращаясь к русалке: — Надо было приложить инструкцию, но я не был уверен, что ведьма читать умеет. До сих пор не имел счастья наблюдать такое чудо… вспомнить хотя бы о контракте! Впрочем, я даже рад! Ещё пару раз по двадцать одному, и мне не придётся терпеть жар в крови пять месяцев и двадцать шесть дней. Ведьма спалит сама себя.

Он сунул мне амфору, шагнул к своей сумке, забросил её на плечо и быстро покинул свой кабинет. А я в бессильной ярости сжала в кулаке проклятый кулон.

* * *

Я шла по белоснежному коридору, и меня не покидало ощущение, что это другой мир: жуткий и неприятный. Пахло хлоркой и лекарствами, а глаза уже слезились от противного белого. Доктора и знахарки тоже были одеты исключительно в этот противный цвет. Когда мы подошли к палате, где ранее содержалась мать Забавы, я уже и сама готова была выброситься в окно.

Доктор с фальшивой улыбкой открыл дверь и проговорил, кинув на сумку инститора:

— Может, вы всё же передумаете? У нас прекрасная камера хранения…

— Ни за что, — сухо обрубил его Генрих, награждая таким взглядом, что доктор, казалось, сейчас задымится. — Если уж у вас крадут пациентов, что говорить о простом багаже?

— Хорошо, — дрожащим голосом промолвил доктор, бросая опасливые взгляды на охотника. — Десять минут вам хватит?

— Более чем достаточно, — высокомерно заявил Генрих и зашёл в палату.

Я невольно улыбнулась и покачала головой, иронично наблюдая на лице доктора смешанное выражение растерянности и страха. Скорее всего, я и сама так смотрела на Генриха… Я нахмурилась: интересно, а что тот видит сейчас на моём лице? Я вздрогнула. И почему, чёрт побери, меня это интересует?