Книга Черные крылья, страница 2 – Эд Макдональд

Ненн в доспехе из вороненой стали выглядела свирепо и боевито. Тнота высек огонь и запалил фитили на мушкетах. Все, артиллерия готова плевать свинцом. Правда, я не намеревался пускать ее в ход. Мушкетная пуля оставляет после себя кровавую кашу. Но, как и сказала Ненн, внизу бывают сквемы. В развороченных кишках земли вообще может оказаться кто и что угодно.

Чем быстрее мы сдернем головы с приспешников и повернем назад, тем лучше.

– Из расщелины можно выбраться лишь в трех местах. Ты помнишь, в каких? – спросил я.

Тнота кивнул и указал: один выход в миле, второй – в полумиле к востоку от первого.

– Отлично. Если мы их спугнем, караульте там, берите их и ждите нас.

– Легкая работка!

– Тнота за начальника! – проревел я.

Похоже, кое-кто даже обратил внимание. И как я, мать его, умудрился найти такое отребье? Двадцать миль в глубь Морока, ни капли бренди и пригоршня швали под рукой. Что-то, мать честная, с моей гребаной жизнью не так.

Вниз идет склон, покрытый щебенкой и древними окаменелыми корнями. Трудно пробираться, когда от стены до стены семь футов, а ты увешан оружием. И темно. Чуть видно, куда поставить ногу. Из-под нее норовят обвалиться потоки крошева, загрохотать в темноту. Мы изо всех сил стараемся двигаться осторожно. Пыльная расщелина глубока. Наверное, потому враг любит назначать ее местом встречи своих шпионов и приспешников. Наши патрули редко подбираются к ней – уж очень далеко в Морок. Но если и заходят, в темноте не шарят. Даже у нынешних офицеров хватает здравого смысла.

Воздух – холодный и отчаянно сухой. Из камня вокруг торчат корни. До Морока здесь стоял тысячелетний лес. Остались только корни, серые и сухие, будто древние кости. В Мороке нет воды. Иногда попадаются нефтяные лужи, но они скорее убивают, чем помогают расти живому.

– Хочу кое в чем признаться, – сообщил я.

– Ты что, вдруг просветлился и уверовал? – осведомилась Ненн.

– Вряд ли.

– Захотел оставить меня одну в темноте?

– С какой стати? – сказал я, огибая большой валун.

Я прислонился к нему, приложился чуть сильнее, чем следовало, – и камень посыпался, будто мел. В Мороке истлевает все.

– Суд заплатит больше, чем я сказал. Не намного, но достаточно, чтобы задуматься.

– Ты соврал насчет платы? – спросила Ненн.

– Я всегда вру насчет платы.

– Засранец.

– Это да. Кажется мне, наши простые приспешники не такие уж и простые.

– Шпионы?

– Нет. А вдруг она «невеста»?

– В Валенграде нет «невест», – подозрительно быстро заверила Ненн.

Мы спустились ниже, и путаница торчащих из стен корней заслонила свет и ветер. Ненн подула на фитиль – кончик засветился ровным красным огнем. Запах горящего фитиля в темноте действовал успокаивающе. Он похож на аромат горящего дерева – но горче, острее.

– Нам заговаривают зубы, – сказал я. – Люди из цитадели в прошлом году нашли одну. Здоровенную, шириной почти в дом. Ее и сожгли прямо в доме, потом сказали – случайный пожар.

Ненн попыталась фыркнуть. Забавный жест для того, у кого нет носа. Прозвучало странно.

– Да чепуха! – буркнула она. – Просто старая толстая шлюха повздорила с каким-нибудь чиновником. Голубокровные шалеют, когда им отказывает девка из простонародья. Поганец сжег бордель, а потом навыдумывал историй.

Ненн верила только в то, во что хотела верить, и ни на унцию больше.

– В любом случае, если внизу «невеста», я своих к ней подпускать не хочу. Ты ж знаешь, что может случиться.

– С чего ты взял, что сможешь противиться «невесте» лучше них?

– Ни с чего. Но я верю в то, что ты, не обращая на меня внимания, разнесешь ей к чертям башку, – выговорил я тихо.

Кривые неровные стены расщелины глушат звук – но осторожность не помешает.

– Мне показалось, или ты и в самом деле просил не портить лицо?

Я свирепо – и бесполезно – уставился на нее. В темноте все равно не видно ни зги.

– Если она – «невеста», просто разнеси ей гребаную голову. Поняла?

– Так точно, капитан Галхэрроу, сэр! Сэр, я разнесу ей гребаную голову. Но обидно, что вся работа тогда впустую.

– Да, обидно. Но альтернатива хуже. Впрочем, если они меченые, деньги мы получим в любом случае.

Я поскользнулся на гальке, Ненн протянула руку – поддержать. Камни с грохотом покатились вниз. Мы замерли. Если клиенты все еще внизу, надо поосторожнее. Болтовня отвлекает. Заткнуться и пораскинуть мозгами. Впереди поворот. Я вскинул мушкет, шагнул. Снова расщелина, ничего больше. Медленный дымок фитиля вился позади в затхлом воздухе. Это к лучшему. Ветер мог бы унести запах вперед, предупредить. Его ни с чем не перепутаешь. А если впереди «невеста», лучше брать ее внезапно.

– Посмотри, свет, – прошептала Ненн.

Из-за следующего поворота сиял бледный, неестественный свет фоса. Я начал красться – насколько это вообще возможно для человека моего веса и габаритов. Наверное, стоило в юности усерднее учиться танцам. Ненн двигалась куда проворней. Чем-то она напоминала бродячих котов из подворотни – поджарая, жилистые мышцы-пружины, вся – шипение и когти. Она шагнула за поворот с мушкетом на изготовку.

Я уже ожидал, что она выстрелит. Но Ненн замерла, и я ступил за нею. Расщелина расширялась, не намного, но пятнадцать футов – почти что площадь для парада, когда торчишь в тесной земной щели. Приспешники устроили уютное лежбище из кучи старых одеял, притащили палки, но не успели развести костер. Рядом лежала пустая бутыль. Светился, мерцая, маленький фонарь. Батарея – виток фоса – уже почти иссякла.

Наша добыча сидела, привалившись спиной к скале. Оба мертвее мертвого. Выпученные глаза, распяленные рты. Сидят рядышком, словно пара жутких марионеток в ожидании кукловода. Живой женщина показалась бы заурядной: уже немолодая, каштановые волосы под белым чепцом, морщинки в уголках голубых глаз. Смерть сделала ее интересной. Я внимательно рассматривал засохшую, растрескавшуюся кровь на лице и платье. Она лилась изо рта, ушей, носа. С мужчиной то же самое. На его униформе – кровь, смешанная с пылью и грязью Морока.

Мне остро, до свербежа в нутре, захотелось удрать. Никаких ран, только масса крови. Давненько я не видал такого. Твари Морока свирепы, но они убивают как звери. С беглецами расправились жестоко, но аккуратно – словно те сидели и ждали, пока их прикончат.

– Да, достало их, – заключила Ненн.

У нее поразительный талант говорить банальности.

– Эта тварь еще может быть поблизости, – указал я.

Непонятно, что за тварь, но она сделала работу за нас. Я втянул ноздрями дым фитиля. Резко и едко. Приятно.