Онлайн книга «Экспедитор»
– И чо, вы под СБУ теперь? – Сегодня – да… Двое фашистов поняли друг друга без слов. – А к вам можно? На довольствие принимаете? – Почему нет. Конечно, не я решаю, но… принимаем. – А вы сейчас куда? – В Краматорск как раз. Пойдешь с нами? – А чего нет? Только у меня с топливом реально хреново… – Не колотись, заправим, у нас наливник есть… Полутора десятками нацистов стало больше. В районе Изюма с кем-то пострелялись, но без фанатизма – скорее просто не опознали друг друга. Близ Славянска ждали два бронированных джипа с пулеметами, в них были спецназовцы, судя по экипировке – «Альфа». Скорее всего, это и был знаменитый Шайтанбат – батальон из бывших и действующих сотрудников СБУ, сильно замаранных на Майдане и теперь «искупающих вину кровью». Все знали, что Шайтанбат действует по прямым приказам президента Украины, переданным через генерала СБУ Шайтанова [26]. Занимался же Шайтанбат самым разным – силовым прикрытием курируемых с Банковой контрабандных операций, ликвидацией неугодных режиму и тому подобными вещами. В частности, именно бойцы Шайтанбата в свое время «затримали» Геннадия Корбана. Шайтанов же был связан с ЦРУ, в его «пидроздиле» были иностранные кураторы, а многие его сотрудники прошли курс обучения в первом учебном центре спецназа ВВС США на базе Херлбертфилд во Флориде. Дальше двинулись уже с ними… В Краматорске, ненадолго занятом людьми Стрелкова, но потом быстро потерянном, были два центра военной активности – это аэродром, где находился штаб АТО, и НКМЗ – Ново-Краматорский машиностроительный завод, один из крупнейших заводов тяжелого машиностроения в мире, где, в частности, были произведены два самых мощных пресса в мире (оба для России). На пустующих площадях НКМЗ располагались некоторые подразделения ВСУ, СБУ, МВД и УГО. Здесь же был концентрационный лагерь для сторонников ДНР – фактически это был лагерь смерти, где ломали и пытали людей. Тела запытанных и расстрелянных бросали в печи, что было удобно – и везти никуда не надо, и следов никаких. Исходная точка для выдвижения находилась на перекрестке дорог в районе Селезневки, это рядом с озером, за которых Славянская ТЭЦ. Там стояли и машины, и техника, видимо, были люди с ТЭЦ, в общем, народа немало было, человек двести. Часть на броне, часть на бусиках и джипах, часть – на своих машинах. Снайперы на фишках отстреливали зомби, идущих со стороны Славянска. Рэкс нашел полковника Степко, тот находился в окружении машин, из которых сделали безопасную зону, поставив их в каре. Это на случай, если не справятся снайперы. Тот с кем-то разговаривал, но Рэкса заметил и кивнул – сейчас подойду. Рэкс отвернулся и начал осматривать в монокуляр здание ТЭЦ, которое он давно не видел… Полковник подошел через десять минут, кивнул на Рэмбо: – Это кто? – Наш пацан, просит принять. Пятнадцать хлопцев с ним, с оружием, на технике. – Под твою ответственность. Короче говоря, боевая задача – выйти на Краматорск, взять под контроль НКМЗ и зачистить. Вопросы. – Да никаких… а что мы там забыли? – Такие вопросы на гражданке задавать будешь, а сейчас – рот закрыл и исполнять молча. Понял? – Понял. Про себя и Рэкс, и Рэмбо подумали, что полкан напрасно пальцы расширяет. Ведь если так подумать, что сейчас стоит корочка СБУ? Да ни хрена. – Через двадцать минут начинаем движение. – Есть. Резкие хлопки выстрелов звучали все чаще… – Галл! Какофония эфира… дисциплины связи нет ни хрена. – Галл, ты слышишь меня?! – Галл, плюс. – Галл, здесь Рэкс. Мы не пройдем, ж… короче. Мясо прет и прет. Надо фишки выставлять и ничтожить снайперами, как понял. – Плюс-плюс. Мы тоже остановились. – Где? – Левобережная, в районе перекрестка. Там реально не пройти. – Какого перекрестка?! – Какого, перекрестка, тебя не понял, повтори! Ответом была только какофония в эфире… Рэкс достал наушник. – Галл встал где-то на левом берегу. Там тоже задница… Рэмбо выругался, примкнул магазин к своей «Зброяр-08». Винтовка была третьего поколения, внешне напоминающая полуавтоматику – но с ручным затвором. Нормальная такая тактическая винтовка, с емким магазином, позволяющая вести не только точный, но и довольно массированный огонь. – Я наверх. – Давай. «КрАЗ» был хорош тем, что на бронебудке наверху были большие люки, и там можно было вылезти на крышу и вести огонь с нее. А высота машины – почти четыре метра – гарантировала, что никто не доберется. Наверху были двое, один вел огонь одиночными с АКМ, другой – с «Ховы» с глушителем, что была очень популярна, так как качеством не уступала «Рему-700» при цене сильно ниже. – Пацаны, отдохните. – Хайль. Усевшись поудобнее, Рэмбо выставил сошки на максимальную длину, чтобы вести огонь сидя, и дослал патрон в патронник. Прицел вывернул на минимальную кратность – больше полутора тут и смысла не было. Целей было много… В прицел он увидел оборванного, всего в крови мужика в какой-то спецовке – у того была сломана нога, но он ковылял и ковылял к машине. – Вата, твою мать… Понятие «вата» было очень удобным, так как позволяло не видеть в уничтожаемом противнике человека. Вообще. Вата, ватники, ватаны, колорады, сепары – все эти слова на удивление легко вошли в общеупотребимый лексикон на Украине. Это позволяло не видеть отдельных людей, а видеть только безликую серую биомассу, прущую с Востока на Украину, которую только и можно, что жечь, убивать, уничтожать, «нищить»… Винтовка отдала в плечо, Рэмбо передернул затвор – в этой винтовке он тоже был удобным, можно было не менять прикладки. Так… вон еще один прет. Старуха жирная… Вата… Тварь охотилась уже два дня, но безуспешно – она так и не смогла найти себе пищи. Но и осталась в живых, что было немаловажно, потому что то, что вызвало к жизни эту тварь, заботилось о поддержании жизни в организме настолько, что, если организм все же умирал, оно возрождало его к жизни, как могло. Оно же запускало немыслимые для человека процессы перестройки организма на молекулярном уровне, с целью приспособить его к новой жизни, к охоте на биомассу… Наилучшим образом. Тварь, которая выглядела сейчас как охотник из «Чужих», в прошлой жизни была обычным работягой, который был задержан по подозрению в причастности к ДНР. В списках на обмен его не было, и его припахали на хозяйственных работах. Во время таких вот хозяйственных работ в заброшенном здании профилактория его и укусила какая-то странная вялая крыса. Крысу он убил, а потом умер и сам. |