Онлайн книга «Ветана. Дар исцеления»
|
Нет уж. Спасибо, мне такого не надо. А ноги затекают. Интересно, утром я хоть встать-то смогу? Не то что спуститься, а просто – самостоятельно встать на ноги? Или придется методом удачного падения? М-да, перспектива… Руки тоже мерзли. Было холодно и промозгло, а под утро еще и роса выпадет… Бр-р-р! Кажется, через пару часов я буду с большой симпатией вспоминать Берта и сарай. Там хотя бы снизу не дуло. А тут – дует. Холодно, страшно, противно, и вообще – очень гадко. Домой хочу. В уютную кроватку. А глаза слипаются, а спать не получается, потому как страшно, холодно и неудобно. И страшно холодно, и страшно неудобно тоже. Что я там говорила о свободе? Кажется, такой ценой она мне не сильно и нужна. Хотя Бертен с его поцелуями… Бр-р-р! Не надо о такой гадости ночью думать! Я передернулась, чудом не свалившись с дерева. Ногу свело, пришлось разминать мышцы. Долго ли я так еще продержусь? – Ветана!!! Чей-то голос разорвал шумы и шорохи ночного леса, прорезал их, как нож – бумагу. – Вета!!! Это Рамон!!! Отзовись!!! Рамон Моринар? Палач? Темного крабом, я сейчас от счастья заплачу! Но орать все равно не стала. Мало ли кто там и кем назовется? Так покричишь, потом наплачешься за доверчивость. Все же свобода мне дорога. Я следила за огнями, мелькающими между деревьями, следила, пока прямо под моим деревом не остановились несколько людей, и один из них замысловато не выругался, почему-то потирая ладонь. Блеснули алым в свете факела седые волосы. – Рамон, – тихо позвала я со своего насеста. Рамон Моринар поднял голову и вгляделся в меня. – Вета? Ты цела? – Относительно, – честно призналась я. – Ничего непоправимого, но слезть не смогу. – Почему? – Рамон передал факел одному из сопровождающих и принялся обходить дерево, ища, где поднялась я. – Ты ранена? Что случилось? – Ноги затекли. – Тогда сиди смирно, я сейчас… Тренированному и сильному мужчине взбежать по стволу дерева несложно. А поднять меня на руки и уже опрометью удрать обратно, слыша за собой угрожающее потрескивание – тем более. И вовремя. Палача даже дерево не выдержало, треснуло в нескольких местах и заметно покривилось. Я проводила его грустным взглядом. Хоть и собиралась с утра в столицу, но как-то все очень быстро получилось… Ай! Ногу так свело судорогой от изменения положения, что я невольно взвизгнула и вцепилась в Моринара что есть сил. – Что случилось? – тут же насторожился Палач. – Судорога, – честно призналась я. – У мага жизни? – А что, мы – не люди? – обиделась я. Можно подумать, маги жизни не спят, не едят и в туалет не хотят! Рамон вздохнул, уселся на землю и принялся бесцеремонно задирать мне юбку. – Не дергайтесь, сейчас мы с этим разберемся. И не собиралась дергаться. Понятно же, что все затеяно не ради… покушения на мою честь, а для помощи. Да и простите, какое покушение в ночном лесу в присутствии отряда свидетелей? Моринар кивнул и принялся сгибать мне ступню. Спустя минуту судорога отступила, и я смогла вздохнуть. Но руки на этом не остановились. Герцог впился в мышцы так, словно они были тестом, и принялся что есть сил разминать их. Сначала я взвизгнула от боли, но потом стало легче. – Спасибо, ваша… – Вета… Сказано было тихо, но с достаточной угрозой. – Спасибо, Рамон, – согласилась я. Пусть меня и не удочерили пока официально, но Моринары уже посчитали меня частью семьи. – Как вы меня так быстро нашли? Все же вокруг лес, и тут не так легко отыскать человека. – По амулету с кровью. Ты же с его величеством теперь кровная сестра, – тихо шепнул Рамон. Теплое дыхание шевелило волосы на виске. – А почему тогда так поздно пришли? – Пока обнаружили похищение, пока сделали амулет, пока сюда добрались… К сожалению, быстрее не получилось. – Ах вот оно что… Рамон осторожно встал и принялся пристраивать меня на лошадь. – Все расскажу позже. – Очень на это надеюсь, – согласилась я. * * * Позднее, когда мы ехали к городу, Рамон и правда рассказал мне все. После того как я вылечила канцлера от отравления, его величество хотел разнести к кракену всю лечебницу. Потом остыл, передумал и решил понаблюдать за ее работниками. Виновен, невиновен… Это выяснить легко, но тут как со змеей. Хвост оторвешь, а голова останется. И не факт, что новый не отрастет. Это не дикая природа, среди людей все намного жестче и грязнее. Убедить в том же Алонсо Моринара было несложно – у канцлера хватало проблем с портом, да и должность такая… Тут быстро отвыкаешь рубить сплеча. Решили понаблюдать за лечебницей. Узнали, что Харни ворует, что Карнеш любит мальчиков… да, именно в том самом смысле… что… Много чего узнали, кроме имени отравителя. Потом события закрутились. Эпидемия, тиртанцы… Бертену просто повезло – до него не успели добраться. А вот он… Успел, на свою голову. Мое похищение было несусветной наглостью, потому и сработало. Никто попросту не ожидал, что усыпят и меня и магов, что Бертен со своей сообщницей выберутся из города, увозя мое бесчувственное тело, что поиски начнутся не сразу, что тиртанцы вообще рискнут подойти к нашему берегу. И рискнули, и подошли, и к настоящему моменту уже горько об этом пожалели. – Моя охрана? – Живы. Его величество обещал их отправить на границу. – Зачем? Не надо… – Вета, – Рамон сжал челюсти так, что под кожей желваки заходили, – не лезь в это. Ты чудом жива осталась, потому что они расслабились не вовремя. – Они же не нарочно… – В работе телохранителя таких ляпов быть не должно. Не ждал, расслабился… Без тебя разберутся! Я обиделась, но высказывать ничего не стала. – Попробуй хотя бы подремать! Рамон поудобнее притянул меня к себе. Пошлые мысли советую опустить сразу. Просто я с трудом держалась на ногах, и Рамон, видя это, взял меня к себе в седло. А ехать вдвоем на одной лошади сложно. Очень сложно. Это красиво выглядит, но седла на двоих еще не придумали, лошадь с длинной спиной тоже не вывели, так что сидеть на ней можно только очень вплотную друг к другу и в обнимку. Вне зависимости от чувств, которые вы испытываете ко второму наезднику. Или свалишься. Я поудобнее облокотилась о Рамона. Он был большой, уютный и теплый, так что я уткнулась в него носом, повернув поудобнее голову, покрепче обняла и попробовала подремать. И пусть плохо будет тому, кто плохо о нас подумает! |