Книга Ключ от Шестимирья, страница 35 – Екатерина Елизарова

– Угодить в хищное болото – нелегкое испытание и для сунтура, – нехотя ответил лекарь, – а тут… Ее регенерация не справляется. Все, что могу сделать, – это облегчить боль.

– Заживляющая ткань? Мази?

– Почти не действуют. Она не сунтурка, Аран.

– Стабилизатор?

– Отец не позволит тебе его использовать, – ответил другой голос.

Повернув голову, я увидела такого же светловолосого сунтура, как и Аран. Именно он отделился от группы еще в начале нашего пути.

– Ему придется, – процедил Аран. – Не забывай, она моя эйни-тар.

– Это я понял, брат, – усмехнулся вошедший. – Но эйни-тар – еще не жена.

– Арк, ты ведь знаешь! – разозлился Аран, а я непонимающе уставилась на лекаря. О чем эти двое вообще говорят?!

– Аран, проблема не в этом, – сказал Брит. – Она – не сунтурка.

– Ты издеваешься?! – вскипел Аран. – Считаешь, я ослеп?!

– Оу, Ар, не кипятись. Что ты имеешь в виду, Брит?

– Стабилизатор устраняет любые повреждения, но только у сунтуров! Он не поможет фейнке, даже перенеси ты его для прямого подключения на поляну тарэйи. Как не помогут все прочие средства. Разве что чистая сила, стимулирующая собственные резервы организма и способности к регенерации. Но этого явно недостаточно, – совсем тихо добавил он. – Прости, Аран.

– Твои предложения?

– Найти другого лекаря, – развел руками Брит. – И молиться Тарэйе.

На этой фразе я усмехнулась и тут же скривилась от боли. Все услышанное не радовало. Но если я умру – надо полагать, немало насолю этим их сумасбродной богине.

* * *

Мужчины вскоре ушли. Аран остался. Он присел рядом и не отходил всю дорогу, щедро делясь своей силой. Не знаю, как у него это выходило, но от его невесомых прикосновений и тихого шепота мне становилось легче, и в какой-то момент я даже заснула.

Однако облегчение было временным. Яд продолжал действовать, разъедая уже не только кожу, но и внутренности, и к концу полета мне стало только хуже. Прибавились сухость во рту, постоянная жажда и непроходящий жар.

Осмотреть столицу не удалось даже из иллюминатора, а вот дворец я разглядела. Огромный и впечатляющий, весь из отдельных покатых куполов разной высоты. Нежно-голубые, желтые и зеленые, они блестели в свете восходящего солнца и завораживали своей необычной красотой.

Аран никому не позволил взять меня и нес на руках сам. Как принцессу. Наверное, мне было бы неловко, если бы боль не туманила разум. Однако кое-кому неправильным это все-таки показалось.

Путь нам преградил стражник.

– Аран-тар, вы знаете правила.

– Клод, она серьезно ранена.

– Я не могу вас пропустить. Вы же знаете.

– Брит! – выкрикнул Аран, но к нему уже подошел тот, которого он называл Арком. Его брат.

– Я буду аккуратен и нежен, – сказал Арк, протягивая руки.

Я удивленно смотрела на светловолосого сунтура. Какая разница, кто из двух принцев внесет меня во дворец?

– Ты можешь язвить в любой ситуации, да? – спросил Аран и передал меня брату. Я сжала зубы и, должно быть, покраснела от боли, но не проронила ни звука.

Аран отошел и почти сразу вернулся, но взять меня снова не успел.

– Аран-тар, девушка тоже.

Аран замер и тихо, зло процедил:

– Я готов поручиться за нее своим словом. Омовение не пойдет ей на пользу.

– Сожалею, – ответил стражник.

– Аран, бесполезно. Лучше просто сделай это, – сказал Арк и куда-то меня понес.

– Потерпи, ладно? – шепнул Аран и брызнул мне в лицо. Жидкость попала на щеку, и я не сдержала стон. Аран натурально рыкнул и, выхватив меня из рук Арка, быстро пошел к широкой арке входа.

– Чаша истины. Во дворец не войти без омовения в ней, – тихо объяснил он.

Мы стремительно пересекали широкий холл, и я любовалась невероятной красоты узорами на неровном потолке, состоящем из окружностей разных размеров.

– Принц, – преградив путь, поклонился ему сунтур в ярких нарядных одеждах.

– Прочь! – гаркнул Аран, не сбавляя шага. – Лекаря в мои покои. Немедленно!

– Великий тар требовал вас к себе, как только вы вернетесь.

– Значит, я не вернулся, – ответил Аран, не оборачиваясь.

– Кажется, у тебя будут из-за меня проблемы, – вымученно улыбнулась я.

– У нас у всех будут проблемы, если ты не поправишься, – сказал Аран. – Но я этого не допущу.

– Ах да… – шепнула я и отвернулась, насколько это было возможно. То есть чуть повернула голову, чтобы не смотреть на Арана.

– Кристи, – позвал он, притормозив. – Почему всякий раз, когда я говорю тебе о твоей значимости для сунтуров, тебя это… обижает? Я не могу понять.

– Да, да, знаю, это большая честь, а я неблагодарная иномирянка. А должна бы радоваться! – воскликнула я и все-таки не удержала скатившуюся слезу.

Как сказать, что меня задевает не сам факт моей исключительности, а то, что я нужна ему лишь как избранница Тарэйи?

Да… Вот так признание самой себе. И что теперь с этим делать?

* * *

– Надо спросить Рена, все ли фейнки такие неразумные, – сказал Аран и уложил меня на огромную кровать.

– Спроси, мне тоже интересно, – выдохнула я, привыкая к новым ощущениям. Когда боль притупилась, осмелилась спросить: – Это твоя комната?

Выглядело помещение величественно. Не комната – целый зал, в котором можно было бы, пожалуй, летать. Кровать на небольшом возвышении, огромный письменный стол, еще один, поменьше и с двумя креслами по сторонам, диван, стеллаж с книгами… Солидно, но не особенно уютно.

– Моя, – кивнул Аран, – но я нечасто здесь бываю. Главное – есть кровать. Надеюсь, тебе будет удобно.

– Ар, – тихо возразила я, – конечно, я важная и незаменимая, но, может быть, это все-таки слишком?

– Хочешь другие покои? Крис, я все равно не оставлю тебя, пока ты не поправишься.

– Звали, мой принц? – спросил пожилого вида сунтур, появляясь в дверях.

– Да, Вилод, заходите. Моя эйни-тар провалилась в одно из хищных болот Алтейра.

– Эйни-тар? В самом деле? Ваш отец знает?

Аран терпеливо молчал, но по его лицу было видно, что вопросы ему не нравятся. Мужчина подошел к кровати и тут же удивленно воскликнул:

– Фейнка?!

– Вилод, я теряю терпение, – холодно произнес Аран. – Ей нужна помощь.

– Да-да, разумеется. Позвольте, – сказал лекарь и отогнул край окутывающей меня ткани.

Я вскрикнула от обжигающей боли. Казалось, часть моей кожи осталась там, на влажном покрывале.