Онлайн книга «Порядковый номер жертвы»
|
– А я и не боюсь. – Вот и правильно. Ты ведь уже большой. – Да. – Ну что, пошли на кухню? – предложил Стас. Когда они шли по коридору, Стас все время смотрел в затылок мальчика. Внимательно прислушался к себе. Ровным счетом никаких чувств: ни жалости, ни сожаления по поводу того, что должно было произойти. Напротив, он чувствовал себя всесильным и непобедимым. В лице мальчика он отомстит всем, кто не желал признавать его превосходства. А затем уйдет незамеченным и безнаказанным. Куда этому Шамову до него! Когда они прошли на кухню, Стас раскрыл дипломат… – Ой, а это что? – Где? – удивленно спросил мальчуган и обернулся. В это время Кулигин выдернул из дипломата топор… Ощущения, что испытывал Стас, были неописуемы. Сам бы он вряд ли смог найти для его описания подходящие слова. «Вот вам! Вот. Вот», – восторженно стучало в мозгу. Нанося один за другим удары, он упивался своим всесилием и могуществом. Никакого чувства вины. Лишь прилив жизненных сил. В то же время какая-то часть его мозга следила за тем, чтобы кровь мальчика не попала на его одежду. Все же несколько капель с топора брызнули на его рубашку. Это отрезвило. Стас Кулигин перестал рубить уже бездыханное тело и присел на стул. Достал носовой платок и стер капельки крови с рукава рубашки. Но все равно пятна были заметны. Тогда он закатал рукава, после чего вымыл топор под краном и положил его в дипломат. Затем достал баночку с краской, подошел, стараясь не ступить в лужу крови, к тому, что осталось от мальчика, наклонился и, макнув палец в баночку, написал на лбу жертвы цифру «3». После чего вымыл руки, вышел в прихожую, подошел к зеркалу и придирчиво осмотрел себя с ног до головы. Убедившись, что лицо, руки и одежда в порядке, подошел к входной двери, прислушался и, не услышав никакого шума в подъезде, вышел из квартиры. Когда он спускался к входной двери в подъезд, ему никто не встретился. Никого не было и около подъезда, когда он вышел. Акцию под номером три можно было считать выполненной вполне успешно… * * * На место происшествия к восьмиэтажному кирпичному дому по улице Балтийской Кулигин пришел ближе к вечеру. Угловой подъезд был оцеплен, подле него стоял наряд полиции. За ограждением, как это нередко бывает, топталась толпа зевак и негромко обсуждали случившееся. Люди говорили разное… – Квартиру, что ли, какую ограбили? – Ага, на четвертом этаже. – Нет, там убили кого-то. – Кого? – Мальчишку, говорят, семилетнего. – Да вы что?! – Ага. Топором изрубили. – Ужас-то какой! За что же его так? – За что… Сейчас и запросто так убить могут. – Прямо в голове не укладывается… – Маньяк, наверное. Их сейчас развелось как собак нерезаных… – А вы откуда знаете про убийство? – Знаю! Я живу в этом доме. Вышла за хлебом, а обратно попасть не могу. Пока не пускают. – История повторяется… – раздалось совсем близко от Стаса. Он повернул голову и увидел пожилого человека в старомодной шляпе. – Что вы хотите этим сказать? – обернулась к нему женщина, которая только что упомянула, что живет «в этом доме». – А то, что в шестидесятых годах в этом же доме и тоже на четвертом этаже мальчишку топором изрубили, – ответил пожилой человек в шляпе. – Насмерть? – Топором-то… Конечно, насмерть! – Я тоже что-то такое припоминаю, – отозвалась подошедшая пару минут назад тетка годов за шестьдесят с двумя полными пакетами в руках. – Я тогда девчонкой была. Так мой одноклассник Володька Теплов, он в этом доме тогда жил на втором этаже, говорил мне, что убийца тот и в его квартиру заходил. Спросил у него тогда, кто дома. Володька сказал, мол, все дома. Тот проверил газовую плиту и ушел. Он еще представлялся… как же это, – женщина запнулась, – ну как его… служба еще такая есть… – Мосгаз, – подсказал пожилой человек в старомодной шляпе. – Точно, Мосгаз! – неизвестно чему обрадовалась тетка… Подъехал синий микроавтобус с мигалкой и красной полосой на боку. На кузове было написано: «СЛЕДСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ» – Начальство подъехало, – сказал кто-то из зевак. Из машины вышли плотный мужчина среднего роста годов за сорок с небольшим и высокий парень студенческого возраста. Они прошли к сержанту, что стоял у раскрытой двери углового подъезда, и показали удостоверения. После чего вошли в подъезд. Стас Кулигин скорее предположил, нежели утвердился в догадке, что невысокого роста плотный мужчина, предъявивший удостоверение, и есть тот самый майор Шамов. Предположение следовало проверить. Когда мужчина и парень скрылись в подъезде, Стас уверенной походкой подошел к полицейскому сержанту, стоящему у раскрытой двери углового подъезда. – Куда? – преградил ему дорогу сержант. – А что, нельзя? – спросил Стас. – Нельзя. – Но мне нужно к подполковнику Колокольцеву, – назвал первую попавшую на ум фамилию Стас. – Нет здесь никакого подполковника Колокольцева, – ответил сержант. – Ну как нет? – Так, – отрезал полицейский. – А кто же тогда только что вошел в этот подъезд? – изобразил на лице неподдельное удивление Стас. – Я же только что своими глазами видел… – Очки надо носить, – грубовато заметил Стасу сержант, перебив его. – Это майор Шамов, а никакой не Колокольцев. – А-а, – озадаченно протянул Стас и отошел от сержанта. Вернувшись к зевакам, Кулигин стал дожидаться появления майора. Ожидание несколько затянулось – часа через полтора вышел Шамов, уверенным шагом пересек двор, затем вдруг приостановился на минуту, что-то сказал следовавшему за ним парню и открыл дверцу микроавтобуса. Машина немедленно отъехала. В течение нескольких последующих дней Стас занимал удобную для обозрения позицию недалеко от Следственного управления и терпеливо дожидался выхода Шамова из здания. После чего следовал за ним, если, конечно, Шамов не пользовался машиной. Служебную машину старший следователь-криминалист Сергей Иванович Шамов брал лишь в тех случаях, когда было нужно подъехать к месту преступления или в какой-либо из районных отделов. А так он уже лет пять предпочитал ездить на метро. Вот и к этому алкашу Шамов отправился по своему обыкновению на метро. Майор не был шпионом, в преступниках тоже не числился и, конечно, не подозревал, что за ним кто-то будет вести наблюдение, поэтому никогда не проверялся. К тому же Стас был крайне осторожен: держался всегда на значительном расстоянии, частенько следовал по другой стороне улицы. Если он даст повод себя обнаружить, так полиция от него не отцепится, а это равносильно «чистосердечному признанию». |