Онлайн книга «Лес Мифаго. Лавондисс»
|
– Но кто он? Ты сам сказал, что он из моего мира. – Ты читала о нем в Книге. Он – главная причина того, что я здесь. Он послал меня сюда. Но, боюсь, я подвел его… – У-Дж… – сказала Таллис. Скатах остановился у края леса и напряженно смотрел на то место, где Дженвал уничтожил Ойзина. Он казался напряженным, готовым к любому действию. – Человек, живший в святилище, был большим другом моего отца. Его звали Хаксли. Он умер в этом, запретном мире; в него попала стрела, выпущенная десять тысяч лет назад. Но мой отец вошел в лес, подошел близко к сердцу и стал Уин-райятуком. Он нашел и мир, и магию. Уин-райятук. Часть слова Таллис узнала сегодня утром, после встречи с пожирателями плоти. Ребенок выкрикнул странные слоги, как если бы испугался… или узнал. Райятук. А Уин? Уинн-Джонс, ну конечно! Коллега Хаксли, маленький человек, помогавший Хаксли исследовать первобытный лес и живущих в нем мифаго. Уинн-Джонс был ученым. Значит, Скатах – получеловек-полумифаго, сын плоти и леса, ученого и мифа; сын дочери легендарного вождя, призванной духом земли и выполнившей соглашения своей собственной забытой истории. Таллис хотелось подбежать и обнять своего мужчину, своего Юного Оленя. По причинам, в которые ей не хотелось вникать, она чувствовала к нему любовь и печаль. Но тут он внезапно радостно закричал и через высокую траву помчался туда, где человек вел хромающую лошадь к Полю Найди Меня Опять. Дженвал пережил встречу с Ойзином. IV – Джагутин – легендарные охотники, – прошептал Скатах Таллис позже, уже ночью, когда они сидели вокруг маленького костра, зажженного на поляне. Он рассказал, что в той легенде было много форм мифаго, восходивших ко времени, полностью неизвестном в запретном для Скатаха мире, Англии. Первые формы Джагутин были скорее искателями, чем воинами. Из всех кланов выбрали лучших охотников и поручили следить за тем, что позже назвали «Ледниковым периодом». Они обыскивали долины, плато и леса в поисках стад животных и помогали кланам найти тепло и еду в мире, который решил их уничтожить. Во время жизни в диких лесах Скатах встречал поздние формы всех двенадцати. Их число никогда не менялось, почему – не знал никто. Двенадцать всадников скакали вместе, двенадцать одиноких душ, которых схватил и тянул за собой ветер судьбы. Их могли призвать в любое мгновение, и голос, призывавший их, был голосом Земли, а фигура – фигурой Женщины. Ее называли Джагад. И когда она сгибала палец, один из Джагутин отправлялся путешествовать через века и никогда не возвращался. И входил в легенду. Сейчас от всего отряда героев осталось только три всадника. Сам Скатах был «чужаком», фигурой, тоже прославленной в мифах. Сегодня вечером он решил, что Джагад решила призвать Дженвала, но нет: на этот раз героический поступок не оторвал воина от товарищей. В последнее время появились другие формы Джагутин. Некоторые из них были дикими и странными: высокие, одетые в меха мужчины, с рогатыми головами или с ветвями дерева, маскировавшими их настоящую природу. (Одним из таких деревьев был Боярышник, под который сам Скатах маскировался в земле «первой плоти» и к которому – наряду с дубом – Таллис чувствовала особую симпатию.) Уинн-Джонс рассказывал истории об Артуре, круглом столе и о рыцарях, одетых в броню, сверкавшую, как вода при луне; ее не могла пробить самая быстрая стрела. На самом деле это были последние формы Джагутин, потерявшие свои древние имена. Скатах видел их мельком, и ему они показались призрачными, почти нематериальными. В основном он встречал более ранние формы, скорее дикие; они искали места и тотемы, смысл которых он не мог понять. Но Таллис могла бы. – Если бы я более внимательно слушал отца… – мрачно пробормотал Скатах. – Он так много понимал! Но, как я уже говорил тебе, в цикле легенд о Джагутин есть одна, рассказывающая об «изгнаннике», чужаке, сверхъестественной фигуре, обладающей знаниями и талантами, которыми не обладают сами Джагутин. В лесу такие персонажи изменяют легенду, придают ей другой вид. Если Гарри пришел в лес, он, скорее всего, путешествует вместе с Джагутин, в одной из их форм. Для тебя он настоящий человек, но для нас – существо из странного и загадочного Иноземья. При свете факелов улыбка Скатаха казалась очень знакомой. – Завтра мы пойдем в глубь леса. И что бы ни случилось со мной, ты должна слушать истории о Джагутин и смотреть во все глаза. Только так ты сможешь найти своего брата. Внезапно он горько рассмеялся: – Видишь? Я уже исполняю свою роль в рассказе. Я – существо из запретного мира, вернувшееся в землю отца и обнаружившее, что она для него закрыта. Я не принадлежу ни одному миру. Дженвал этим очень взволнован. Курундолок считает, что меня надо принести в жертву. Гвиллос согласился сопровождать меня к месту моей смерти. И все поступки моих друзей – часть легенды. Ты еще увидишь это. Ты будешь искать брата, но все, что ты сделаешь, все, что люди сделают вместе с тобой или для тебя, – часть их мифа. Они не могут помочь сами себе. Как моя мать не смогла сопротивляться призыву к продолжению ее легенды. Она жила с изгнанником, призраком из запретного мира. И родила этому призраку ребенка. Потом Земля позвала ее, и она ушла. – Делать что? – Нечто одновременно ужасное и чудесное, – печально сказал Скатах. – Закончить цикл рассказов, которые поразили бы тебя до глубины души, если бы ты услышала их. – Расскажи… – В другой раз, – твердо сказал он. – Сначала мы должны найти твое животное-проводник. Такое должно быть. Должно быть животное, которое постоянно наблюдает за тобой… – Сломанный Парень, – прервала его Таллис. Она поняла это еще в своей комнате, несколько часов назад, когда Скатах впервые заговорил о гурле. – Но имей в виду: он жил в округе еще до моего рождения. – Конь? – спросил Скатах. – Олень. – Ждал тебя, – уверенно сказал юноша. – Его послали ждать. Скорее всего, ты сама. – Разве такое может быть? – Попытаюсь объяснить, – ответил он. – Годы, месяцы… в лесу они не имеют смысла. Когда я уходил, отец предупредил меня только об одном: разные части леса живут с разной скоростью. Поэтому в лесу все времена года перепутаны. – Я должна найти зиму. Я точно знаю, что найду Гарри именно там. Скатах успокаивающе улыбнулся: – Конечно. И я сделаю для этого все, что в моих силах. – Но я не могу бросить дом! – громко сказала Таллис с паникой в голосе. Курундолок зашевелился под толстыми шкурами, потом опять уснул. Таллис вспомнила слова отца. Мы не вынесем, если потеряем тебя; не после потери Гарри. Она много лет пыталась заставить родителей поверить ей, понять ее, и в первый раз – в этот самый вечер, до того, как земля стала рожать камни и птиц, – они согласились пойти с ней и посмотреть на то, что не давало ей покоя. |