Онлайн книга «Лес Мифаго. Лавондисс»
|
– Девушка с Пришельцем. – Знаю, – сказал я и добавил: – Именно поэтому я преследую его. Я хочу вернуть Гуивеннет. – Девушка счастлива с ним. – Нет. – Она принадлежит ему. – Он украл ее у меня… Сортхалан вздрогнул и удивленно посмотрел на меня. – Он украл ее у меня, и я собираюсь вернуть ее, – упрямо сказал я. – Она может жить только в нашей стране, – заметил Сортхалан. – Да. Со мной. Она сама выбрала такую жизнь, и Кристиан похитил ее против ее желания. Я не собираюсь владеть ею или обладать ею, но я люблю ее. И она любит меня, я уверен. – Я наклонился к нему. – Ты знаешь ее историю? Сортхалан отвернулся и задумался, очевидно, обеспокоенный тем, что я рассказал. – Ее воспитали друзья ее отца, – продолжал я. – Они обучили ее пользоваться магией и оружием. Она знает пути леса. Я прав? Ночная охота охраняла ее, пока она не стала взрослой. Однажды она влюбилась, и Ночная охота привела ее в землю ее отца, в ту долину, где он похоронен. Это я знаю. Призрак отца связал ее с Рогатым богом. И это я знаю. Но что случилось потом? С тем, кто полюбил ее? «…она повстречала и полюбила юного сына вождя, который решил завладеть ею любой ценой». Слова дневника зазвучали у меня в голове. Но знал ли Сортхалан детали этой версии легенды? Или она была слишком недавней? Внезапно Сортхалан повернулся ко мне; мне показалось, что он усмехается в бороду, радостный и взволнованный. – Ничто не случится, пока не случится, – сказал он через Фрэмптона. – Я не понимал смысл присутствия девушки. А сейчас понял. Твоя задача стала проще, Родич! – Почему? – Из-за нее, – ответил Сортхалан. – Она была в плену у Пришельца, но сейчас она за рекой. И не останется с ним. Она сумеет убежать… – И вернуться к краю леса! – Нет, – сказал Фрэмптон, и Сортхалан энергично тряхнул головой. – Она пойдет в долину. К тому самому белому камню, под которым похоронен ее отец. Она знает, что только там сможет освободиться. – Но она не знает, как попасть туда! – Отец писал в дневнике о «печали» Гуивеннет: она никак не могла найти долину, которая дышит. – Она побежит к огню, – сказал Сортхалан. – Долина ведет к месту, где горит огонь. Поверь мне, Родич. Сейчас, за рекой, она ближе к своему отцу, чем за всю предыдущую жизнь. Она найдет дорогу. Ты должен встретить ее там – и сразиться с преследователем! – Но что будет потом? Истории должны рассказывать… Сортхалан засмеялся, схватил меня за плечо и крепко встряхнул. – Потом они будут рассказывать все, что угодно. А сейчас эта история еще не закончилась. Я стоял и глупо смотрел на него. Гарри Китон недоверчиво тряхнул головой. Затем Сортхалан подумал о чем-то, его взгляд соскользнул с меня, и он выпустил мое плечо. – Те трое, которые следуют за тобой, не должны идти. – Те трое, которые следуют за мной? – Разоряя страну, Пришелец собрал отряд. Родич тоже. Но если девушка пойдет в долину, лучше всего встретиться с ней там без этих троих. Он прошел мимо меня и крикнул в темноту. Китон вскочил на ноги, испуганный и озадаченный. Сортхалан что-то сказал на своем родном языке, и вокруг нас собрались элементали, образовав сверкающую вуаль. На свет элементалей из тьмы неуверенно выступили три фигуры. Первым подошел роялист, вторым – рыцарь. Последним, держа щит и меч сбоку, подошел труп мужчины из каменной могилы. Он держался в стороне от двух других, призрачное мифическое создание, рождавшее скорее ужас, чем надежду. – Ты еще встретишься с ними, в свое время, – сказал мне Сортхалан. Тем не менее я не слышал, как они спускались с утеса! Значит, чувство, что за мной следуют, родилось из знания, а не из иррационального страха. Что-то промелькнуло между шаманом и воинами, и три человека, которые будут сопровождать меня в другой истории, отступили в мрачный лес и исчезли из виду. На короткое время сознание Билли Фрэмптона вернулось в мифаго, сидевшего с нами. Глаза пехотинца вспыхнули, и он улыбнулся. – Парни, а не поспать ли нам? Завтра нам до черта идти к линии фронта. Немного покемарим и будем как новенькие. – Ты можешь провести нас внутрь? – спросил Китон своего двойника. – В долину с белыми камнями? Фрэмптон озадаченно посмотрел на него. – Что б мне провалиться, приятель. Ты о чем? Будет чертовски здорово вернуться в траншею и нажраться консервов… Потом он нахмурился, вздрогнул и оглянулся. По его лицу пробежало выражение растерянности, и он вздрогнул. – Что-то здесь не так… – прошептал он, переводя взгляд то на меня, то на Китона. – Что именно? – спросил я. – Все это чертово место. Как будто я сплю. И я не слышу канонаду! И я чувствую себя… неправильно. – Он потер пальцами щеки и подбородок, как делает замерзший человек, пытаясь восстановить циркуляцию крови. – Что-то здесь не так, – повторил он и посмотрел на ночное небо и волнуемую ветром листву. В его глазах сверкнули слезы. Он улыбнулся. – Могет быть, мне надо ущипнуть себя. А могет быть, я вижу сон и скоро проснусь. Точно. Я проснусь, и все будет путем. С этими словами он завернулся в плащ Сортхалана, свернулся, как ребенок, у ног шамана и мгновенно уснул. Однако я спал мало в ту ночь. Как и Китон, я уверен. И мы оба внезапно проснулись еще до рассвета. День приближался, и берег реки уже начал выступать из темноты. Нас разбудил далекий выстрел. Сортхалан, завернувшись в плащ, глядел на нас прищуренными глазами, тронутыми росой. Холодными глазами, лишенными всякого выражения. И никакого следа Билли Фрэмптона. – Выстрел, – сказал Китон. – Да, я слышал. – Мой револьвер… Мы посмотрели на то место, где на нас напали ястребы, и сбросили с себя простые одеяла. Мы замерзли; после ночи на твердой земле все болело. Но мы встали и побежали вдоль берега реки. Китон первым увидел его и крикнул мне. Мы остановились около дерева, на тонкой ветке которого висел пистолет. Взяв его в руки, Китон понюхал ствол и подтвердил, что из него только что стреляли. – Наверно, он закрепил его на ветке, чтобы револьвер не упал в реку, – сказал Китон. Мы повернулись и посмотрели на быстро бегущую воду, но не увидели ни следа крови, ни самого Спада. – Он знал, – сказал Китон. – Он знал, кто он такой. Он знал, что он ненастоящий. И покончил с собой единственным достойным способом. «А может быть, я вижу сон и скоро проснусь. Точно. Я проснусь, и все будет путем». Не знаю почему, но мне стало очень грустно. И еще я довольно бессмысленно рассердился на Сортхалана, который создал человеческое существо только для того, чтобы использовать его и выбросить. Правда, однако, состояла в том, что в Билли Фрэмптоне было не больше настоящей жизни, чем в призраках, порхавших в листве вокруг лагеря. |