Онлайн книга «Черный вдовец»
|
Чертов некромант! Деликатный! Чтоб его!.. Зло подхватив шаль и пригрозив хихикающей Магде пальцем, Ринка поспешила прочь из комнаты. Надо заняться делом, там Фаберже совсем один, а она тут обходительных мерзавцев вспоминает. А вот если бы мелочи чешуйчатой не приспичило вылупляться сегодня, она бы… она бы… Прижав ладони к пылающим щекам и героическим усилием воли заставляя себя идти в сад, а не на голос Людвига, доносящийся с кухни, Ринка прибавила шагу. Все, хватит думать черт знает о чем. Пора вспомнить о том, кого приручила. В лаборатории ее встретила возмущенная Собака. Грозно мяукнула и побежала к коробке. «Мама пришла! – заверещало у Ринки в голове. – Я хочу на свет». – Ну так вылезай, – сказала Ринка вслух, погладив яйцо и нащупав горячие, чуть влажные трещинки. – Давай, малыш, клюнь скорлупу. Яйцо под ее рукой едва заметно повозилось и горестно вздохнуло. «Мама!..» – Ладно, я могу тебе помочь, если сам не справляешься. Обо что ж тебя тюкнуть?.. Подняв яйцо двумя руками, она занесла его над углом стола. «Ай, щекотно! – заверещал малыш и завозился активнее. – Я сам, я сам!» А кошка возмущенно заорала, высказывая все, что думает об этой глупой двуногой. Ринка даже не удивилась, что ее понимает, не до того было. Она осторожно положила яйцо на стол, застеленный простыней, и оно тут же треснуло поперек, распалось на неровные половинки и… Встряхивая непропорционально крупной головой, из скорлупок выбрался мокрый дракончик. – Йо-хо! – взвизгнула Ринка. – Моя ты лапочка! Вылитый Петенька после бани! Дракончик чихнул, расправил влажные перепончатые крылья и энергично ими замахал, брызгаясь и вертя головой. – Мяу! – истошно завопила кошка и запрыгнула на стол. В мяве Ринка отчетливо услышала: «Не упади, мелкий!» – но ей было не до кошкиных странностей. Кошка прижала Фаберже лапкой и начала тщательно вылизывать, он нахохлился, как большой воробей, и притих, закрыв выпуклые глаза. А Ринка с восхищением рассматривала своего питомца. Темно-синий, с полупрозрачными треугольными крыльями, слишком большими для его тела, длинной шеей и вытянутой головой, он совершенно не походил на красавца дракона, гордо реявшего в небе Виен. Больше всего Фаберже напоминал гусенка. Странного такого и немного страшненького гусенка. Но такого милого! «Я некрасивый?» – мысленно всхлипнул он, не в такт разевая розовую пасть, полную зубов-иголочек. – Ну что ты! Ты у нас самый красивый! А станешь еще красивее! «Мама не врет?» – Мама никогда не врет! – сказала Ринка чистую правду и подумала: ведь когда-нибудь его найдут настоящие драконы, и что тогда? «Папа за мной прилетит! – тут же отозвался Фаберже и получил лапой по хвосту, чтобы не дергался. – А мама моя ты!» – А настоящая где? «Нету, – Ринке показалось, что дракончик пожал плечами, хотя на самом деле он этого не делал. – А как меня звать?» – Петечка Фаберже! «Это смешно?» – Ты что, это очень почетно! Петечка знаешь какой умный? Он даже во время сек… сна может умножить корень на число! А Фаберже – очень благородная фамилия. Почти король! Даже важнее! «А ты меня с Людвигом познакомишь? Я ведь его наследник, да?» Ринка осела на стул, представив лицо мужа, когда она представит ему Петюнечку. «Ваша светлость, знакомьтесь, Петя Фаберже, ваш наследник. Немножко в чешуе, но вы и сами того… немножко…» Пришлось зажать рот ладонью, чтобы не слишком громко смеяться. «Ты надо мной смеешься?» – обиженно спросил дракончик. – Нет, малыш. Над собой. А откуда ты знаешь про Людвига? Откуда ты вообще так много знаешь? «Ты сама рассказывала. И Магда тоже. Она много рассказывала, когда на руках носила. А где она? Она моя нянечка?» – Твоя нянечка Собака! А Магда… «Она не Собака. – Дракончик засмеялся, и мысленно, и реально: скалясь и подергивая крылышками. – Она Агна, папин фамильяр! И мой тоже! Она очень умная и говорит с тобой, пока я не научился сам. А я только родился и хочу на ручки!» Фамильяр? Мать моя женщина… хорошо, что не на ногах, упала бы… Ринка смотрела на кошку и не могла поверить, что вот это – очень умный фамильяр. А кошка отпустила Фаберже, чтобы тот мог проковылять ближе к Ринке и влезть ей на руки, и уселась на столе, обернув лапы хвостом и внимательно глядя на Ринку. Очень и очень снисходительно. А затем фыркнула, задрала заднюю лапу и стала смачно вылизываться. – Да ну! Это… не может быть разумным! – Ринка прижала дракончика к себе. На ощупь он был как змея. Теплая, даже горячая змея. И он урчал, как кошка! – Есть хочешь? «Агна сказала, что мне надо дать пожеванную коноплю с теплым молоком». – Она умеет разговаривать? «Нет! – прозвучало в голове. – Фамильяр – это магия взрослого дракона в теле зверя. Пока я не подрос, мы не можем разговаривать без нее. Но она не настоящая кошка и разговаривать сама не умеет!» Ринка поняла, что не поняла ничего. Видимо, ей тоже придется подрасти, чтобы во всем разобраться. Пока же она поняла одно: именно взрослый дракон и привел ее в этот мир. То есть его магический фамильяр. И папа-дракон вовсе не против ее общения с малышом. А вот зачем? Ладно, разберемся по ходу пьесы. Фаберже зевнул и прикрыл глазки, а Рина сидела, боясь шевельнуться, и прикидывала, что же делать дальше. Малыша придется оставить в лаборатории, хотя бы на эту ночь. А вот с тайнами от Людвига надо заканчивать. Сегодня же рассказать ему и о малыше, и папе-драконе, и о Собаке-фамильяре, и о лаборатории, и… все рассказать, короче говоря. И надеяться, что их с Петечкой не пустят на опыты во славу науки и процветания Астурии. А еще бы поесть наконец. На приеме ей кусок в горло не лез, дома было не до того, а сейчас уже живот подводит. Вот бы пирогов, которые готовила фрау Шлиммахер! Похоже, на мысли о пирогах ее навел запах свежей сдобы, которым повеяло от прохода, ведущего в кладовую. – Мадам! – Из двери выглянула Магда с кувшином и тарелкой. Под мышкой она зажимала сверток. – Рихард рожок для молока дал и велел передать, что герр Людвиг о вас спрашивали. Они привели в чувство фрау Шлиммахер, выпили чаю и в кабинет к себе направились. – Принесла? – А как же! – Магда поставила на стол кувшин и тарелку со свежей булочкой и куском холодной ветчины и гордо продемонстрировала пучок конопляных листьев. – Ой, какой хорошенький! – наконец заметила она дракончика. – Ути-пусе-пусечка! «Сама она ути-пусе-пусечка, – проворчал Фаберже. – Пусть скорее меня кормит, а то укушу!» |