Книга Сезон крови, страница 45 – Грег Гифьюн

– И что с ним?

– Он умер.

– И что ты хочешь от меня? Открытку с соболезнованиями?

– Он покончил с собой. Повесился.

Джулия раздавила сигарету в переполненной пепельнице, стоявшей на столе между нами, и выдохнула последний клуб дыма из ноздрей.

– Какое тебе до него дело?

– Он был моим другом.

Она подалась назад, сложила руки на груди и прислонилась к кухонной стойке.

– Вот как.

Я непроизвольно оглянулся на Эдриана, но он пялился на столешницу так, будто она была самым изумительным предметом в мире, так что я снова обратился к Джулии:

– Но мне кажется, Бернард был не совсем тем, кем я его считал. После его смерти обнаружились кое-какие странности, которые…

– Какие странности?

Я встал.

– Я ошибся. Слушай, извини, не стоило мне вот так сваливаться тебе на голову.

– Я видела утренние новости, – внезапно заявила она. – В Поттерс-Коув нашли труп.

– Да. Тело молодой женщины.

– Здесь такое случается довольно часто. Но готова поспорить, что в той дыре это важнейшее событие.

Чайник засвистел. Джулия быстро подошла к плите, взяла его и наполнила две чашки на столе. Мне пришло в голову, что она с легкостью могла бы обварить меня, сняв с чайника крышку и плеснув на меня кипящей водой; и хотя не похоже было, что Джулия склонна к насилию, на ее лице было странное выражение, которое меня встревожило.

– Сядь, Алан. Ты пришел сюда за ответами, так? Так чего же убегать, оказавшись так близко к цели?

Эдриан утопил в чашке пакетик чая и сдавленно хихикнул.

Я опустился обратно на стул, и после того, как Джулия поставила чайник на выключенную плиту и села за стол, спросил:

– Значит, ты знаешь Бернарда… в смысле, ты его помнишь?

Джулия обхватила чашку обеими руками, поднесла к губам и неслышно отпила.

– Я помню, что он меня изнасиловал.

Ее ответ уже не должен был застать меня врасплох. И все равно он меня ошарашил.

– О боже, я… какой ужас. Я…

– Ты же это хотел узнать, разве нет? Именно поэтому ты меня разыскал. Насколько тебе известно, нас ничего больше не связывает. И ты уже знал ответ. Должен был знать.

– Я подозревал. Перед самоубийством он намекал на то, что совершил что-то такое, что-то ужасное. – Я поставил локти на стол, закрыл лицо руками. – Господи боже мой, как такое может быть…

– Я никому не рассказывала, – сказала она.

Они никогда не рассказывают.

– Прости, Джулия, но мне надо знать, что произошло. Это важно.

– О, в этом я не сомневаюсь. – Дрожащими руками она подняла чашку и сделала еще один глоток чая. И, прежде, чем я успел ответить, сказала: – Это случилось в конце лета 1975 года. В лесу в Поттерс-Коув.

– Я не хочу показаться бесчувственным или…

– Просто спрашивай.

– Бернард носил очки с такими толстыми стеклами, был маленьким… в то время он был таким слабаком… как он сумел…

– Элемент неожиданности. Нож. И помощь.

Мое сердце едва не разорвалось.

– Ему кто-то помогал?

Она кивнула, снова потянулась к сигаретам.

– Я бежала как обычно, срезала дорогу через этот участок леса. – Джулия сунула в рот сигарету, глядя в пустоту, как будто воспоминания были где-то за горизонтом, который видела она одна. – Помнишь, там был такой каменный очаг, неподалеку от старой палаточной площадки?

– Да.

– Он сидел рядом с этим очагом, – сказала она без выражения. – Я остановилась… думала, что он поранился. Ты сам сказал, он был маленьким и, наверное, выглядел моложе своих лет. Он просто сидел, качался из стороны в сторону, тер ногу и постанывал. Я остановилась и спросила, все ли в порядке, и он сказал, что упал и подвернул ногу. Сказал, что если я его поддержу, он сможет идти, так что я протянула ему руку. С чего мне было отказывать? Он выглядел совершенно беззащитным, как ребенок. С чего мне было не помочь ему? Не могла же я просто пробежать мимо, не обращая внимания?

– Нет, – выдавил я, у меня сжалось горло. – Я понимаю.

– Когда я помогла ему подняться на ноги, он меня толкнул, сильно и неожиданно. Я потеряла равновесие, упала и… – она яростно затянулась сигаретой, смяв фильтр. – Я сильно ударилась о землю головой. Чуть-чуть не попала в очаг. Если бы я ударилась об него затылком, то сегодня меня бы здесь не было, это уж точно. Я бы умерла в тот день в том лесу. И тогда я думала… думала, что могу умереть. Я не то чтобы потеряла сознание, но все вокруг было размытым и… потом этот мальчишка забрался на меня. У него был нож с выкидным лезвием, и он раскрыл его прямо у меня перед лицом и рассмеялся, но такого смеха я еще никогда не слышала… как будто даже и не человек смеялся. Он прижал нож мне к горлу и что-то говорил, но я не помню, что именно, только… чувствовала, как он меня раздевает, стягивает шорты, раздвигает мне ноги.

Эдриан медленно поднялся.

– Мне надо прилечь.

Он убрел в коридор, а Джулия смахнула из уголка глаза слезу, еще раз с силой ткнула сигаретой в пепельницу.

– Мне неприятно все это ворошить, но… ты можешь сказать, кто был с…

– Я не могла поверить в то, что происходило, – продолжила она, как будто не слышала. – В то, что этот мальчишка, этот ребенок со мной делал. Даже то, как он меня обманул, казалось скорее детским розыгрышем, все… казалось таким невероятным, как во сне, когда все кажется бессмысленным… понимаешь? В котором все не так и не имеет никакого смысла?

Я почувствовал, как киваю.

– Все это казалось ненастоящим. К тому же он был таким маленьким, просто крохой, и он забрался на меня, это… даже когда он меня насиловал, это… я не могла поверить в то, что происходило.

Я зажмурился и держал глаза закрытыми до тех пор, пока вызванные ее словами видения не растворились.

– Закончив, – я не знаю, сколько прошло времени, потому что я несколько раз теряла сознание и приходила в себя, – он перевернул меня. Я лежала на животе, и он прижал мою голову к земле, и мне в рот набилась земля и сосновые иголки. – Тыльной стороной ладони она стерла с глаз слезы. Слезы ярости, что так долго оставалась подавленной, а теперь вырывалась из нее как отлетавшая душа. – Я не помню, не могу вспомнить, сколько прошло времени. У меня было сотрясение от удара. Я помню, что сначала было светло, и я видела солнце над верхушками деревьев, и голубое небо смотрело на нас сверху… а потом стало темно. Не совсем темно, как ночью, а так, как бывает в сумерках после заката, или прямо перед восходом, понимаешь?

– Джулия, – прошептал я, – ты сказала, что Бернарду кто-то помогал. Мне нужно знать, кто это был.