Онлайн книга «Сезон крови»
|
Я знаю, что остальные где-то поблизости, и при одной только мысли о них во мне зарождается такой глубинный ужас, какого мне никогда прежде не приходилось испытывать. Физически ощутимый, душащий страх, на котором мне не хочется задерживать внимание, потому что я знаю: он глубже, сильнее и смертоноснее меня самого. Как чудовище в коробке. Если его выпустить, все кончено. Я продолжаю говорить, лопочу в надежде, что, может быть, сумею словами затопить собственный страх. И снова Бернард поднимает руку, и я умолкаю. Я замечаю, что у него грязные руки, ногти слишком отросли, под ними набилась земля. Он говорит, что пришел попрощаться, что ему пора уходить. Потом вроде как вздыхает и облокачивается о дверную раму, как будто может упасть без поддержки. А я просто стою возле кровати и смотрю на него, не зная, что и думать. А потом… приходят они. Тихо проникают в комнату из-за его спины. У меня потеют ладони, а сердце бьется так, что я слышу, как оно стучит о грудную клетку. Это моя спальня, и я не хочу, чтобы они здесь находились, я их не знаю, они выглядят совершенно незнакомыми. Их четверо, трое мужчин и женщина, и они все заходят, как будто им тут самое место. Бернард говорит, что все в порядке, но мне так страшно. Они, эти… люди меня пугают. Потому что я знаю, что́ они такое. Они не произносят ни слова, просто стоят и смотрят на меня черными глазами, и Бернард ничего не объясняет, но я знаю, знаю, что́ они такое и зачем они здесь. Бернард улыбается снова, но на этот раз его губы трескаются и рассыпаются, как засохшая глина, и изо рта вытекает отвратительная нитка крови, слюны и грязи, а глаза становятся такими же холодными, как у остальных. Я слышу крик, но он тут же задушенно стихает, и я не успеваю сообразить, что кричу я сам… Я выключил душ и встал, склонив голову, упершись руками в кафель, прислушиваясь, как давится, глотая воду, сток. Мое сердце отчаянно билось, но я чувствовал, что если лягу, то просплю несколько дней подряд. Когда вода и мыльная пена просочились в водосток, я открыл глаза и отдернул занавеску. Зеркало запотело, вся ванная заполнилась паром. По единственному окну стучал дождь, сотрясая раму. Зеркало на двери сквозь пар продемонстрировало мое отражение в полный рост. Волосы, кажется, редеют с каждым днем. Следовало бы побриться, но мне нравится вид щетины. Она подчеркивает линию подбородка и голубизну моих глаз. Я рассматривал себя среди подымавшихся к потолку завитков пара и думал: вот так вот подбирается к нам возраст. Подкрадывается, постепенно и едва заметно, как умелый соблазнитель, и мы оказываемся в его объятиях, не успев еще ничего сообразить. Мне нет сорока – еще три года до сорокалетия, но частенько кажется, что я уже куда старше. Откуда-то из глубины отражения на меня глянул человек из прошлого, который никогда не поверил бы, что станет таким усталым, таким изнуренным. По крайней мере, не в тридцать семь. И иногда мне казалось, что это незнакомец, совершенно чужой и чуждый персонаж в чьей-то еще истории. Человек, которого я едва могу узнать. Постепенно обсыхая, я стоял перед зеркалом, пока его поверхность не запотела окончательно. После этого вышел из душа и взял с раковины полотенце. Головная боль улеглась, но мышцы гудели. Я вытерся и перебросил полотенце через плечо, открыл дверь и вышел в прохладную спальню. Рухнув на постель, я потянулся и поудобнее устроился на подушке. Глаза закрывались. Кошмар отступил, и вскоре меня поглотила тьма. Я распахнул глаза. Болела спина, желудок вовсю ворчал. Неужели я успел уснуть? А раз так, значит, меня разбудило что-то не совсем обычное. Какое-то время я лежал, прислушиваясь, уставившись на вылинявший потолок и множество пересекающих штукатурку тончайших трещинок. Судя по звукам, погода все ухудшалась. Бесновавшийся снаружи ветер сотрясал оконные рамы. Я немедленно перевел взгляд на источник шума, и, хотя причина его стала очевидна, меня это не успокоило. Из гостиной в спальню проник другой звук, и я уже не был так уверен, что на этот раз виноват ветер. Я лежал совершенно неподвижно и напряженно вслушивался, но мог уловить только шум дождя и ветра. – Эй? Заперла ли Тони дверь, когда выходила? Она никогда прежде об этом не забывала, с чего бы на этот раз было по-другому? И все же что-то было не в порядке. Мне казалось, что я не один. Я медленно сел в постели, соскользнул к ногам кровати и позвал: – Тони? Тони, это ты? Потом несколько секунд просидел в тишине. Хотя из гостиной больше не доносилось ни звука, время отдыха определенно подошло к концу. Я встал с постели, взял полотенце, которое принес из ванной, и обернул его вокруг талии. Дверь спальни была слегка приоткрыта, за ней виднелась небольшая часть гостиной. Только сделав первый осторожный шаг по ковру, я понял, что меня беспокоит. Из-за непогоды в квартире было куда темнее, чем обычно, и Тони оставила свет в гостиной и на кухне. И я не помнил, чтобы выключал его, прежде чем пойти в душ. – Эй? – Меня пробрала ощутимая дрожь. А потом зазвонил телефон. Я подскочил от неожиданности, отшатнулся обратно к кровати и принялся шарить по столику – успел подхватить трубку и прижать ее к уху до того, как прозвучал второй звонок. – Алан, – всхлипнул голос на другом конце. – Алан, я… – Дональд? – Алан, я… – В чем дело? – Я уставился на дверь. – Где ты? – Дома, – ответил он срывающимся голосом. – Извини, я выпил. – Все нормально. Слушай, давай я перезвоню через… – Я хотел тебе сказать сегодня, хотел, но… – Слушай… – Я не смог, просто… Алан, мне снятся кошмары. Я кивнул в трубку. – Все образуется. Я… – Тебе он тоже приснился, да? Что-то в его голосе заставило меня переключить внимание с темной гостиной на его слова. – Он? – Кошмар, который все не забывается, никак не оставляет в покое. Я услышал, как он плачет, не скрываясь, и догадался, что он не только пьян, но и смертельно напуган. – Ну, мне приснился кошмар, и что с того? – Бернард приходил попрощаться? И с ним были эти… существа? Я изо всех сил вцепился в трубку. У меня так сильно задрожали колени, что я боялся упасть. – Как… Откуда ты знаешь? – Алан, мне так страшно. Господи, мне так ужасно страшно. – Откуда ты знаешь? – Они ничего не говорили, но я знал – знаю, как и ты, – что случилось. Они забрали его в ад. Происходит что-то непонятное. Почему они забрали его в ад, Алан? Почему они забрали Бернарда в… – Да ответишь ты наконец? Откуда ты знаешь! Дональд начал давиться и закашлялся. – Потому что между нашими кошмарами было одно различие, – шепотом ответил он. – Мне Бернард сказал, что сначала побывал у тебя. |