Онлайн книга «Тень невидимки»
Их убивали, глядя им прямо в глаза. У кого-то из курсантов выступили слезы. — Отставить сопли! — рычал инструктор. — Добивать собак! И курсанты добивали. Сухая земля алела и жадно впитывала кровь. Лопаты взлетали и опускались, шинкуя уже мертвую плоть. — Нормально, — сказал инструктор. — Молодцы. Теперь вы сможете убивать. Теперь вы сможете убивать не только собак. Упражнение было закончено. * * * — Эй, Сан Саныч, ты чего? — Я? Так, задумался… — О чем? — О жизни. — Меньше думай, дольше жить будешь. — И лучше. Ну что, еще по одной? За Сан Саныча и его стройбат? — За «два солдата из стройбата, которые заменяют экскаватор». Заменяют, Саныч? — Запросто. — Ну, поехали. Подняли, опрокинули, крякнули, зажевали. Заглянули в капот. — Н-да… Амбец мотору. — Полный. — Окончательный. — Точно. На том диагностика двигателя закончилась. — А вот у нас, в морфлоте, если тельник грязный… Боцман… Во все, блин, клюзы… по самый топ… — Ха, у нас в войсках дяди Вани, в ВДВ, когда ботинки… Старшина… В положение мордой в плац… И три часа… — Да ладно, у нас ротный был, если кровать плохо заправлена, если хоть морщинка, он всю роту наклонял и, что ни попадя, через все отверстия рвал. Такой ротный… — Да, армия — это вам не гражданка… Дошла очередь до Сан Саныча, который тоже что-то должен был сказать. Насчет тягот службы. Потому что если где-то собираются несколько бывших воинов, они обязательно выясняют, у кого служба была круче. «Это вас е… мели?! — кричат, горячатся они. — Это нас е… ели! Так имели. Во все дыры!.. — Впрочем, через пять минут они так же горячо доказывают друг другу: — Это вы борзели? Ха, это мы борзели! Так борзели!..» И каждый в этой дискуссии обязан поучаствовать. Такая традиция. И все посмотрели на Сан Саныча. — Нас тоже, — сказал он. — Ну, не так чтобы. Но все-таки… Туда же… И всё? — А вы хоть строем ходили? — Когда как… — А в наряды? — Бывало. — Что ж это за служба? Это, считай, гражданка. — Ну да, — кивнул Сан Саныч. — Почти гражданка… — И он как-то виновато пожал плечами. — Ну, а форма? За форму-то хоть гоняли? — За форму? — Сан Саныч на мгновение задумался. — За форму гоняли. Еще как… * * * Строй стоял на плацу третий час. Стоял кое-как. И в чем попало. Не в гимнастерках. Не в шинелях. Не в сапогах. Черт знает в чем стоял! В футболках, косухах, ватниках, плащах, пиджаках, застегнутых не на все пуговицы. Это была какая-то мосфильмовская массовка. Но это была не массовка. — Пословицу слышали: по одежке встречают? — спрашивал очередной, но не последний инструктор. — В ней же, если промашку дал, и провожают — на кладбище. Строй внимал. — Вот ты — подойди сюда. Крайний курсант вышел из строя. Протопал несколько шагов. Повернулся. Курсант был в костюме-тройке, при бабочке и в лакированных штиблетах. — Тю, — сказал инструктор. — Где ты видел, чтобы джентельмены строевой шаг отбивали? Других занятий у них нет, как каблучками о плац стучать. Джентельмен ходит, себя уважая, а ты топочешь, как колхозник! Джентельмен — это не одежда, это диагноз. Их в ту, в нашу, революцию на раз матросики распознавали и тут же в распыл пускали. Потому что — походочка! И жесты. И взгляды… Характер одежда делает! Ну так доверься ей! Почувствуй обувку! У тебя ботиночки за полтыщи баксов! Их носить надо, а не загребать ими на манер граблей и не шаркать по земле! Такие ботиночки как носочки шелковые на ноге сидят — не слышно! Это как босиком ходить, а ты стучишь! Почувствуй свою обувь. И костюмчик валютный. В таком не ходят, такой — носят! А ты как в ватнике! Пройдись, ощути свой прикид. Он сам тебя поведет, сам тебе походку выправит! Понял? Встань в строй! А теперь — выйди из строя. Курсант теперь вышел не спеша, любя и ценя себя. — Вот, лучше. Только рожу подрихтуй. Джентельмены так лицо не носят. Не переигрывай. Сдержанней! Джентельмена удивить нельзя. Ничем! А коли даже удивишь, он этого не покажет. Хоть из пушки над ухом пали, он глазом не моргнет. Потому что ему имидж жизни дороже… Им руки рубят, а они улыбаться должны! Такие они истинные джентельмены… Теперь ты. Из шеренги вывалился блатного вида парень и, загребая мысками и поплевывая на ботиночки, побрел вдоль шеренги к командиру, скалясь и зыркая глазками. И командир, весь как-то изменившись, стал похож на пахана с двадцатилетним криминальным стажем. — Ну, ты чего, ты откуда приканал, фраерок, с какой кичи? — поинтересовался он. — С зоны откинулся, — ответствовал «фраер». — Вчистую. — Ой ли? — засомневался «пахан». — Сдается мне, что ты, фраерок, лягаш, и надобно тебя через то жизни лишить, на перышко поставить. Ясно? — Уже не «пахан», инструктор спросил: — Ты где такую походочку срисовал? Где таких манер набрался? В детективах? Блатные так не ходят. И не говорят. Так лохи последние себя ведут. Любой урка тебя в айн момент срисует и к параше приставит! Усёк? — Так это… Да ладно, начальник. — То-то… Пшёл в строй! Сникший «фраер» побрел на свое место. — Вы что, ребятки, мне тут театр разыгрываете? Погорелый. Или вы народные артисты? Или вам телевизионная слава покоя не дает? Тогда вам не сюда, тогда вам в ящик рожи скалить и глазки пучить! В жизни так не играют. В жизни вас на третьем слове расколют. Что вы переигрываете? Что вы мне тут карикатуры корчите, что вы морды перекашиваете, будто вас шершень под хвост укусил? Берите тоном ниже. Вот ты — пошел! Курсант в тельняшке и черном бушлате шагнул вперед. — «Моряк вразвалочку сошел на берег»? Не ходят так моряки. Нормально ходят, обыкновенно. Не надо мне тут клешами асфальт мести. Где ты вообще эти штаны раздобыл? — Старшина дал. — А если бы он тебе рейтузы выдал? А впрочем, и рейтузы… Ты, который в платье. Иди сюда… Ты что, баб не видел? Ни одной? Разве так они ходят? Бабы себя несут, окружающему миру демонстрируя, чтобы все их видели, чтобы оценили. Ни секундочку о зрителях не забывают. Даже если вокруг нет ни единой души! Вот так… — И инструктор сделал проходочку, слегка шевеля бедрами и постреливая глазками. — Понял? — Я что, голубой, что ли?! — возмутился курсант. — А хоть и голубой. Лучше быть живым голубым, чем мертвым трупом! А ну — пошел! |