
Онлайн книга «Золотой песок»
– Вы интересуетесь личностью писателя Годунова как должностное лицо или как поклонник его творчества? – вопрос прозвучал слишком уж насмешливо, почти по-хамски. Капитан растерялся. Он всегда терялся перед немотивированным хамством. Конечно, не на столько, чтобы это стало заметно со стороны. – Как должностное лицо, – произнес он и заставил себя улыбнуться. – Но, насколько мне известно, нет никакого следствия. Ракитин погиб в результате несчастного случая. – Обстоятельства гибели Ракитина выясняются в оперативном порядке, – быстро произнес капитан. – То есть это допрос? – уточнила редакторша без всякой улыбки. – Это сбор оперативной информации, – капитан расслабленно откинулся на спинку стула. – Так я не поняла, я обязана отвечать на ваши вопросы или нет? – Ну, в общем, да, обязаны, – кивнул Леонтьев, – постольку, поскольку каждый гражданин обязан оказывать посильное содействие сотрудникам правоохранительных органов. Редакторша нервным жестом выбила сигарету из пачки. Леонтьев щелкнул зажигалкой и достал свои сигареты. Несколько секунд молчали. Наконец Астахова произнесла задумчиво и вполне миролюбиво: – Никита Юрьевич был очень замкнутым человеком. Мы совсем мало общались. Он привозил дискеты с готовыми романами, потом забирал корректуру. Здравствуйте – до свидания. Вот и все. – Когда вы его видели в последний раз? – Давно. Больше месяца назад. Он заехал получить деньги за дополнительный тираж. – Гонорары ему выплачивали в бухгалтерии? – спросил Леонтьев. – Да, как положено, – буркнула Астахова, и стало ясно, что меньше всего ей хочется касаться темы авторских гонораров. Ну ладно. Не хочется, так и не будем пока. – Он работал над каким-нибудь новым романом? – Вероятно, да. – Вероятно? То есть точно вам это не известно? – искренне удивился Леонтьев. – Разве не было никакого договора? Его последняя книга вышла совсем недавно. Сколько времени проходит от момента сдачи рукописи до выхода книги? – Полтора-два месяца. Но дело в том, что Ракитин писал медленно и мало. И никаких предварительных договоров у нас не было. Договор заключался на готовое произведение. Мы покупали права. – Но у вас же есть перспективный издательский план. Вам должно быть известно, начал ли автор работу над новой книгой и когда закончит, хотя бы приблизительно… – Да, это обычная практика. Но с Ракитиным было по-другому, – быстро проговорила дама. Пожалуй, слишком быстро. И Леонтьев автоматически отметил, что здесь – еще одна болевая точка. «Ладно, давайте опять сменим тему», – легко согласился про себя капитан и спросил: – Зоя Анатольевна, скажите, а чем плоха фамилия Ракитин? – Вас интересует, почему Никита Юрьевич взял псевдоним? – Да. Если это не секрет, конечно. – Никакого секрета, – устало вздохнула редакторша и взглянула на часы, – у нас есть автор Никита Ракитов, он печатается в той же серии. Вот мы и предложили Никите Юрьевичу изменить имя. – А кто придумал это сочетание «Виктор Годунов»? – Разве сейчас это так важно? – В принципе нет. Меня интересует, не было ли для него это проблемой? Все-таки печататься под чужим именем… – А что такого? У нас почти все авторы под псевдонимами. – И этот, Никита Ракитов, тоже? Редакторша вспыхнула. Краска залила ее щеки под слоем пудры, но всего на секунду. Она вскинула голову, тряхнула ухоженными ярко-рыжими волосами. – Да. Это тоже псевдоним. «О Господи, неужели еще одна болевая точка?» – удивился капитан. Разговор все больше напоминал прогулку по минному полю. Леонтьев в очередной раз решил сменить тему. – Кто первый читал рукопись нового романа? – Мы делали по две распечатки с дискеты. Одну брала я, другую – коммерческий директор. – Никиту Юрьевича интересовало ваше мнение? – Да, он спрашивал, понравился ли роман. Но больше из вежливости. – Как он относился к критике? – Спокойно. – К любой критике? – Ну, к нашей, во всяком случае. Если у меня или у коммерческого директора возникали какие-то вопросы по тексту, он всегда очень внимательно выслушивал, потом иногда вносил исправления. – И не пытался спорить, отстаивать свою точку зрения? – Нет. – То есть безропотно менял в тексте все, на что вы указывали? – Вы меня не правильно поняли, – в голосе редакторши опять засквозило раздражение, – он никогда не принимал замечания, которые касались стиля, психологии героев, основных сюжетных линий. Не возражал, но и не принимал. Но у всякого автора могут быть неточности, чисто технические. Когда такой большой объем текста, человек может упускать незначительные детали. А Ракитин к тому же отказался от редактора. – Почему? – Его не устраивал уровень редактуры. – А что, у вас в издательстве действительно плохие редакторы? – поинтересовался капитан с невинной Приветливой улыбкой. – Разные, – рявкнула Астахова с каменным лицом и вообще, я не понимаю, к чему вы клоните? Среди сотрудников издательства у Ракитина врагов не было. Для нас гибель такого перспективного автора – огромная потеря. – Да, я понимаю, – кивнул капитан, – я ни к чему не клоню. Просто круг людей, которые могу рассказать о Ракитине, весьма ограничен. Как вы сами справедливо заметили, Никита Юрьевич был человеком замкнутым. Могу добавить, еще и одиноким. С женой он развелся семь лет назад, родители его пока не прилетели из-за границы, да и говорить с ними будет очень трудно. Они потеряли единственного сына. – У него были теплые отношения с дочерью, – быстро произнесла редакторша. – Почему вы так решили? – Он приезжал с ней в издательство. Девочка часто жила у него. Я это знаю потому, что она подходила к телефону. Это я просто к тому говорю, что не так уж он был одинок. Наверняка имелась у него какая-нибудь женщина. Неженатый молодой мужчина, интересный, я бы сказала, привлекательный. К тому же известный писатель. Разумеется, женщина была. Насколько мне известно, пожар произошел не в его квартире, а в квартире знакомой, у которой он жил. Скажите, строго между нами… Я знаю, вы не имеете права, тайна следствия, и все такое. Неужели его все-таки убили? |