Книга Солнце тоже звезда, страница 18 – Никола Юн

– Нервничаешь? – спрашивает она, когда мы снова оказываемся рядом друг с другом.

– Я бы нервничал, если бы меня это сильно парило.

– А тебя вообще не парит?

– Если только чуточку, – смеюсь я.

– Так, значит, родители тебя заставляют?

Вдруг со стороны проезжей части доносятся вопли. Повернувшись, мы видим, как один таксист кричит на другого.

– Мои родители – корейские иммигранты в первом поколении, – говорю я в качестве объяснения.

Она замедляет шаг и смотрит на меня:

– И что это значит?

Я пожимаю плечами:

– Это значит, что совершенно не важно, чего я хочу. Я поступлю в Йельский университет. Стану врачом.

– А ты этого не хочешь?

– Я не знаю, чего хочу.

Судя по выражению ее лица, это было худшее, что я мог сказать. Она отворачивается и снова ускоряет шаг.

– Ну, тогда тебе, наверное, стоит стать врачом.

– И как же мне, по-твоему, поступить? – спрашиваю я, нагоняя ее.

– Это твоя жизнь, – отмахивается она.

У меня такое чувство, словно я близок к полному провалу.

– Ну а ты кем хочешь стать, когда вырастешь?

– Специалистом по обработке данных, – отвечает она без колебаний.

Я открываю рот, чтобы спросить, что это за неведомая хрень, но она опережает меня и без малейшей запинки объясняет все сама. Скорее всего, я не первый, у кого возникли вопросы по поводу ее выбора профессии.

– Специалисты по обработке данных анализируют данные, отделяют шумы от сигнала, распознают шаблоны, формулируют выводы и на основе полученных результатов дают рекомендации относительно дальнейших действий.

– В этом замешаны компьютеры?

– Да, разумеется. В мире большое количество всевозможных данных.

– Это так практично. Ты всегда знала, кем хочешь стать? – Мне сложно говорить без зависти в голосе.

Она снова останавливается. Такими темпами мы никогда не доберемся до места назначения.

– Это не имеет ничего общего с предназначением. Я сама выбрала этот путь. Не он выбрал меня. Мне не предначертано быть специалистом по обработке данных. В школьной библиотеке есть секция, посвященная профессиям. Я провела анализ развивающихся областей в науках, и та-дам! Судьба и предназначение тут ни при чем, я просто собрала информацию.

– Так, значит, это не то, чем ты увлечена?

Она пожимает плечами и возобновляет путь.

– Это подходит мне по характеру.

– Разве тебе не хочется заниматься чем-то, что ты любишь?

– Зачем? – спрашивает она так, словно и впрямь не понимает, зачем что-то любить.

– Жизнь слишком длинная, чтобы заниматься тем, что не вызывает у тебя никаких эмоций, – настаиваю я. Мы обходим тележку с кренделями и хот-догами, у которой выстроилась очередь. Пахнет квашеной капустой и горчицей (райские запахи).

Наташа морщит нос:

– Она покажется тебе еще длиннее, если ты проведешь ее, гоняясь за мечтами, которые никогда не осуществятся.

– Погоди, – говорю я и касаюсь ее руки, чтобы немного ее остановить. – Кто сказал, что они не осуществятся?

Она искоса бросает на меня взгляд:

– Я тебя умоляю. Знаешь, сколько людей хотят стать актерами, писателями или рок-звездами? Много. Девяносто девять процентов из них не добьются ничего. Ноль целых девять десятых процента от оставшейся массы едва ли смогут заработать, занимаясь этим. И только последние ноль целых одна десятая процента добьются успеха. Все остальные просто тратят жизнь впустую, пытаясь кем-то стать.

– Ты что, мой отец? – спрашиваю я.

– Я что, говорю, как пятидесятилетний кореец?

– Только без акцента.

– Он просто заботится о тебе. Когда ты выучишься на врача и начнешь зарабатывать кучу денег, ты поблагодаришь его за то, что он не позволил тебе стать каким-нибудь голодающим художником, который ненавидит свою ежедневную работу и мечтает прославиться.

Интересно, осознает ли она, сколь увлеченно пытается оправдать отсутствие увлечений. Она глядит на меня, прищурившись.

– Пожалуйста, только не говори, что ты серьезно насчет поэзии.

– Боже упаси, – говорю я с напускным ужасом.

Мы проходим мимо мужчины, который держит в руках табличку со словами: «ПОМОГИТЕ. ПОПАЛ В БЕДУ». Какое-то такси, следующее по маршруту, протяжно и громко сигналит другому, также занятому.

– Ты действительно считаешь, что мы должны знать, чем хотим заниматься до конца жизни, в свои почтенные семнадцать?

– А разве тебе не хочется знать? – спрашивает она. Неопределенность ей точно не по душе.

– Наверное? Жаль, что я не могу прожить десять жизней одновременно.

Она снова отмахивается:

– Пф-ф. Тебе просто не хочется делать выбор.

– Я не это имел в виду. Я не хочу навечно погрязнуть в какой-то деятельности, которая для меня ничего не значит. На этой дорожке, по которой я иду, все расписано до самого конца. Йельский университет. Медицинская школа. Резидентура. Брак. Дети. Пенсия. Дом престарелых. Похоронное бюро. Кладбище.

Возможно, все дело в важности этого дня, возможно, в том, что я встретил ее, но прямо сейчас мне жизненно необходимо высказаться.

– У нас прекрасный, развитый мозг. Мы изобретаем конструкции, которые умеют летать. Летать. Мы пишем стихи. Вероятно, ты ненавидишь поэзию, но сложно не согласиться с тем, что эта строчка прекрасна: «Сравню ли с летним днем твои черты? Но ты милей, умеренней и краше» ^[13]. Мы способны прожить великую жизнь. Способны творить великую историю. К чему делать окончательный выбор? К чему выбирать нечто практичное, прозаичное? Мы рождены для того, чтобы мечтать и воплощать свои мечты в жизнь.

Речь выходит более пылкая, чем я планировал, но каждое мое слово идет от сердца. Наши взгляды встречаются. Между нами возникло чувство, которого не было еще минуту назад. Я жду какого-нибудь резкого ответа, но она молчит.

Вселенная замирает в ожидании нас. Наташа раскроет ладонь, возьмет меня за руку Она должна взять меня за руку Нам суждено идти по жизни вместе. Я вижу это в ее глазах. Нам суждено быть вместе. Я уверен в этом так, как не уверен больше ни в чем. Но она не берет меня за руку Она шагает дальше.

ЭТОТ ВОЛШЕБНЫЙ МОМЕНТ мне не нужен.

Когда говорят, что сердцу не прикажешь, имеют в виду поэтическое сердце – сердце из песен и монологов о любви; сердце, которое может разбиться, как стекло. Никто не имеет в виду настоящее сердце, которому необходима лишь здоровая пища и физическая нагрузка. Поэтическому сердцу нельзя верить. Оно непостоянно и может ввести в заблуждение. Оно скажет: «Все, что тебе нужно, – это любовь и мечты». Оно умолчит о пище и воде, крыше над головой и деньгах. Оно скажет тебе, что человек, который сейчас стоит перед тобой по какой-то неведомой причине, – твой Единственный. И он правда единственный. И она для него единственная. Единственные друг для друга – прямо сейчас, до тех пор, пока его или ее сердце не изменят своему выбору.