Онлайн книга «Любовь в каждой строчке»
|
Через какое-то время на сцене появляется Хироко, и Лола признается всем, что будет по ней скучать. Они играют последнюю песню – ту, которую написали первой. Однажды мы с Генри слушали ее в гараже. Вот бы эта музыка заглушила память! Так и вертится в голове мое «я люблю тебя» и это «спасибо» от Эми. Иду в туалет умыться. Встречаю там Катю. – Ну, как у вас с Шекспиром? – спрашивает она, и я отвечаю, что он едет с Эми за границу. – Жаль. Значит, он тебя проворонил. Выхожу из клуба, иду через дорогу, в книжный. Можно было бы поехать домой, но мне просто необходимо побыть рядом с книгами. Поработаю немного. Сейчас это как никогда важно. Не потому, что пометки на страницах исчезнут: записанное будет существовать вечно. Но они будут потеряны для Майкла. Буду сидеть над каталогом всю ночь, чтобы не думать о Генри и Эми, которые, скорее всего, целуются в углу бара. Включаю компьютер и беру стопку книг. Начинаю листать первую, но меня не покидает странная тревога. Беру «Море», просматриваю еще раз – вдруг не заметила какую-то запись Кэла. Есть пометка на странице с медузой, но это не его рука. Почерк Кэла я знаю не хуже своего. Он постоянно что-то записывал. Даже в тот, последний, день. Писал лежа в обычной тетради на пружине, опираясь на одну руку, в маминой широкополой шляпе и очках в стиле Одри Хепберн. Кто-то появляется сзади, я оборачиваюсь: это Джордж. Она пристально смотрит на «Море», и мне приходится объяснить, что Кэл мог оставить в этой книге письмо. – Да не важно, – соврала я. – Он оставил здесь, – говорит она и показывает мне «Гордость и предубеждение и зомби». На обложке Элизабет, ее лицо – наполовину череп. Джордж дает мне письмо. Написано оно на любимой бумаге Кэла, вроде той, на которой он писал в последний день. Листок какой-то хрупкий – возможно, это мне кажется, а может, просто Джордж зачитала письмо до дыр. Позже я обязательно занесу его в каталог. Занесу с большей аккуратностью, чем другие письма. Майкл был прав – это библиотека душ. Гордость и предубеждение и зомби Джейн Остин и Сет Грэм-Смит Письмо оставлено между с. 44 и 45 25 ноября 2013 года Дорогая Джордж! Понимаю, ты, наверное, обеспокоена – вдруг я психопат какой-нибудь. Не переживай, это не так. Хотя, возможно, так говорят все психопаты. Однако вот тебе доказательство от моей сестры: Мой брат в целом не психопат. Она не знает, зачем я попросил ее это написать. Сейчас она смотрит Брайана Кокса [36] – в это время мира для нее не существует. Надеюсь на продолжение нашей переписки. Пифей Теперь мне все понятно: «морские обезьянки», заметка в книге «Море» – наверное, Кэл показывал Джордж, что ему нравится. – Пифей был первым человеком, который увидел связь между приливами и отливами и Луной, – говорю я. – Я знаю. Это ведь Кэл? Киваю. – Я люблю его, – тихо сообщает мне Джордж. Эти слова приносят мне безмерную радость. И одновременно разбивают мне сердце. – Как ты думаешь, он меня любит? Снова киваю. Она улыбается. Так сияет, что я готова разреветься. – Я отдала Генри письмо для Кэла, попросила передать тебе. Пожалуйста, отправь ему. Я говорю, что сейчас вернусь, и иду в туалет. Там занято. Жду у двери, думая о несправедливости жизни – Кэл мог бы встречаться с Джордж, не пойди он купаться в тот день. В туалете Фредерик. Он замечает, что я расстроена. – Прости, что вмешиваюсь, – начинает он в своей вежливой, официальной манере. – Все ли у тебя в порядке? – Нет, – мотаю я головой. И прямо там, на пороге туалета, все ему рассказываю. Как наврала Джордж и как теперь вынуждена причинить ей боль. Я не надеюсь, что Фредерик что-то поймет из этого потока слов, ведь я говорю и плачу одновременно, но он кивает и слушает, а потом еще рассказывает о своей жене Елене. – У нас здесь давным-давно был цветочный магазин. После всех событий мне тяжело осмыслить эту информацию. – Вы с ней жили и работали здесь? Он кивает, а я вдруг понимаю: ведь не было и дня, чтобы он сюда не пришел. – Я никак не мог привыкнуть к тому, что ее нет. Здесь все напоминало о ней. Это было невыносимо. Я никому о ней не говорил. Врал всем, чтобы не задавали вопросов. Продал магазин, почти даром его отдал, мне было все равно. Хотел сжечь здание и однажды даже решился, но Елена не позволила. – Вы ее видели? – удивляюсь я. – Видели ее призрак? Он кивает и совершенно серьезно смотрит мне в глаза. – Я не сомневаюсь, что это она все время задувала спичку. Я устала плакать, и пора возвращаться к Джордж, но я все стою с Фредериком. Он снова потеряет свой магазин… – Я не знаю, как ей сказать, – говорю шепотом. – Начни с того, что она была любима. Так я и поступаю. Чтобы нам никто не мешал, мы устраиваемся на улице возле магазина. – Это Кэл, – повторяю я. – Это был Кэл. Как можно мягче я сообщаю ей о его смерти. Она глядит в беззвездное небо. – Он умер почти год назад. Я жду, что она расплачется, разозлится, но Джордж только сильнее сжимает мою ладонь. – Как это случилось? – спрашивает она, и я сбивчиво начинаю рассказывать. Описываю его на пляже, в маминой шляпе и огромных солнечных очках. – Мы с мамой говорили о будущем. Моем будущем. Обсуждали, в какой университет мне пойти, в каких лучше всего преподают биологию морской среды. Кэл отложил ручку, снял шляпу и очки и побежал к воде. Он звал меня плавать, но я осталась на берегу, продолжала болтать с мамой. Многие не знают, что люди тонут тихо. Кэл был таким хорошим пловцом, что нам и в голову не приходило за него беспокоиться. Мы с ним часто заплывали очень далеко. Купались даже ночью, иногда в опасных местах. Казалось, все хорошо. Как могла случиться эта беда, ведь океан был таким спокойным? Он тонул, пока я спрашивала у мамы, можно ли мне проколоть пупок. Она разрешила и спросила, как это делается. Он тонул, пока я отмахивалась от мухи. Пока смотрела на качающиеся деревья. Представляла, как занимаюсь любовью с Джоэлом. Зарывала в песок большой палец ноги. – Мы пытались его спасти, – продолжаю я, – вынесли на берег. Я не рассказываю Джордж, как мама вдруг вскочила и стала всматриваться в воду. Как я усмехнулась и спросила, что произошло. Думала, Кэл прикалывается. |