Книга Пение под покровом ночи. Мнимая беспечность, страница 88 – Найо Марш

— Так где? — спросила она.

— Думаю, у входа. Будто вы встречаете мистера Дейкерса.

Она прошла через холл ко входной двери. Фотограф вертелся вокруг нее.

— Только без мелких подробностей, — попросила мисс Беллами и приняла позу.

— А мистер Дейкерс? — поинтересовался фотограф.

— Может, лучше так, как есть? — пробормотал Ричард.

— Не обращайте на него внимания, — весело отмахнулась она. — Иди сюда, Дики.

— Тут ходят слухи о какой-то новой пьесе, я не ошибся? Может, сделаем так? Пусть мистер Дейкерс показывает вам эту пьесу, ладно? Я тут на всякий случай прихватил одну папку.

Фотограф извлек папку в бумажном переплете, открыл ее и вложил в руки мисс Беллами.

— Ну, будто вы наткнулись на одну особенно смешную реплику, — не унимался он. — И показываете пальцем на эту строчку, а он смотрит. Согласны, мистер Дейкерс?

Ричарда едва не стошнило.

— Знаете, я совершенно не фотогеничен. Так что давайте лучше без меня.

— Ну уж нет! — воскликнула мисс Беллами.

Ричард покачал головой.

— Вы просто скромничаете, — заметил фотограф. — Вот сюда, чуть-чуть ближе друг к другу. Замечательно!

Мэри ткнула пальцем в рукопись.

— А теперь прошу улыбочку! — сказал фотограф. Сверкнула вспышка. — Превосходно! Спасибо вам, — и он удалился.

— Вот теперь, — произнесла сквозь зубы мисс Беллами, — и поговорим.

Ричард поднялся следом за ней по лестнице. На площадке они проследовали мимо старухи Нинн. Та видела, как они прошли в комнату мисс Беллами. Дверь за ними захлопнулась, но старуха осталась стоять и ждать.

К ней присоединилась Флоренс, поднявшаяся по боковой лестнице. Они обменялись выразительными взглядами.

— Вы в порядке, миссис Пламтри?

— А как же, — живо откликнулась Нинн.

— Что-то вы сильно раскраснелись, — сухо заметила Флоренс.

— Да жара в доме просто кошмар.

— Она поднялась?

— Ага. И сразу сюда.

— Ссорятся? — спросила Флоренс и прислушалась. Нинн промолчала. — Это ведь он там, мистер Ричард, да? Интересно, что все же он затеял?

— Да ничего, — буркнула Нинн. — Он мальчик порядочный, Фло, запомни это раз и навсегда.

— Эх, милая моя, — язвительно произнесла Флоренс. — Он ведь мужчина, все они хороши.

— Он лучше многих.

Из спальни доносился голос мисс Беллами, бубнил что-то, потом поднялся до крика и стих. Голос Ричарда был еле слышен и звучал лишь в интервалах. Затем оба голоса зазвучали в унисон, укоризненные, возмущенные, повысились до крика и снова стихли. Последовало долгое молчание, во время которого женщины лишь переглядывались, затем вдруг послышался странный звук.

— Что это было? — прошептала Флоренс.

— Вроде бы она смеялась?

— А теперь перестала, да?

Нинн не ответила.

— Ну ладно, — пробормотала Флоренс. И уже собралась отойти, как вдруг дверь отворилась.

Из спальни вышел Ричард, бледный как полотно. Прошел мимо них, не заметив, остановился на площадке, прижал ладони к глазам. Они слышали его неровное дыхание, а затем он громко всхлипнул. Ричард стоял так с минуту, не меньше, как человек, окончательно потерявший самообладание, затем дважды с силой стукнул кулаком по перилам и стремительно сбежал вниз.

— Ну, что я тебе говорила… — пробормотала Флоренс и подкралась поближе к двери. Она была закрыта неплотно. — Поссорились.

— Но то была не его вина.

— А тебе откуда знать?

— Да все оттуда же, — буркнула Нинн. — Потому как я свое дело знаю, а в чужие не лезу.

Из комнаты послышался звон разбитого стекла.

Они так и застыли в нерешительности у двери, продолжали прислушиваться.

IV

Мисс Беллами хватились не сразу. Вечеринка продолжалась все в том же духе, только языки окончательно развязались, потому что шампанское продолжало литься рекой. Его подавали в гостиную и обеденный зал, а также в оранжерею, и везде шум голосов нарастал. Все забыли о церемонии рассматривания подарков ко дню рождения. Никто не замечал и отсутствия Ричарда.

Гэнтри протиснулся к Чарльзу, сидевшему в гостиной, и наклонился, чтобы тот его расслышал.

— Дики сбежал, — сказал он.

— Куда это?

— Полагаю, к девчонке и ее дяде, больше вроде бы некуда.

Чарльз поднял на него глаза. В них читалось отчаяние.

— Что тут поделаешь, — пробормотал он. — Ничего. После этой позорной сцены…

— А кстати, где она?

— Понятия не имею. Может, в соседней комнате?

— Не знаю, — сказал Гэнтри.

— Молю Бога, чтобы это шоу поскорее закончилось.

— Но она должна открыть все подарки. И гости до тех пор не разойдутся.

Подошла Пинки.

— А где Мэри? — спросила она.

— Мы не знаем, — ответил Чарльз. — Она должна была открывать подарки.

— Уж она своей реплики никогда не пропускала. На нее можно положиться, дорогой. Я права?

— Пойду поищу ее, — произнес Чарльз. — А ты по возможности постарайся их утихомирить, ладно, Гэнтри?

Тут подошел Берти Сарацин, раскрасневшийся и взвинченный.

— Что происходит? — поинтересовался он.

— Вот, дожидаемся Мэри.

— Пошла в свою комнату-сад ремонтировать фасад, — громко заявил Берти и хихикнул: — Вот уж не знал, что во мне дремлет поэт! — добавил он.

— Ты ее случайно не видел?

— Слышал, как она говорила с Монти. Меня, беднягу, вниманием не удостоила.

В этот момент к ним подошел Марчант.

— Монти, голубчик, — воскликнул Берти, — твоя речь получилась просто бесподобно пикантной! Живее всех живых! О, как я жалок в сравнении с тобой!

Марчант сказал:

— Мэри пошла припудрить носик, Чарльз. Может, пора нам поработать пастухами? Навести тут порядок?

— Думаю, да.

Гэнтри поднялся на стул и заявил громким режиссерским голосом:

— Внимание, труппа! — Почти все тут же послушно затихли. — Все к столу, пожалуйста, и освободить вход! Последний акт, леди и джентльмены. Последний акт! Прошу!

Они тотчас же повиновались. Грейсфилд и служанки уже отодвигали в сторону стол, заваленный пакетами с подарками. Гости расступились и образовали в центре проход к главной двери, как хор в большой опере.