Книга Призвание — миньон!, страница 27 – Татьяна Коростышевская

А ведь менестрель оказался прав, меня действительно сегодня спасла леди удача, которая заставила этих напыщенных маменькиных сынков забыть меру в возлияниях. Если бы Турень не был настолько пьян… если бы…

Когда мы с друзьями уже подходили к заведению, где обитал доманский купец Пучелло, Оливер мне сказал:

— Я поговорил со стражниками, Басти, Анри Турень считается одним из лучших кулачных бойцов столицы. Так что можешь гордиться своей победой.

— Я горжусь. Но ты и раньше знал, что он вовсе не кисель на ножках, которым пытается выглядеть. Как ты узнал?

— Уши.

— Уши?

— Они слишком плотно прижаты к его черепу, так бывает после переломов.

— Уши ломаются? — испуганно переспросила я.

— Часто, у борцов почти всегда, — кивнул великан.

— Покажи свои! Ты ведь сам рассказывал о славных драках, через которые прошел.

— Я просто никому не позволил этого сделать. — И он перекинул за спину массу своих белоснежных волос, открывая огромные, под стать ему, но все же нормальной формы уши.

Мы остановились у вывески.

— Басти, ты уверен, что нам сюда?

Я вслед за Патриком прочла название и кивнула.

— «Три сестрички», прохожий сказал, что доманского купца по прозвищу Пучелло мы найдем именно здесь. Тебя смущает название?

— Это веселый дом. Во всей Ардере они обозначаются особым знаком.

— Каким?

В моем графстве веселых домов не было, ну то есть существовали девушки, зарабатывающие на жизнь собственным телом, но в стайки они обычно не сбивались и уж тем более не оповещали об этом жителей посредством особых знаков или вывесок.

— Да фонарь у входа красный, — сказал Оливер. — Что тебе еще надо?

Я перевела взгляд на фонарь:

— А что, горные куртизанки у вас на вершинах такими же фонарями размахивают?

Мне было немножко обидно, что наследник Виклундов знал о жизни больше меня.

— У нас нет куртизанок, — фыркнул он. — В кланах не позволяют своим женщинам зарабатывать столь позорным образом.

— Погоди, а если у девушки только и есть, что ее тело? Ей что же, с голоду помирать?

— У каждой женщины есть мужчина, который о ней позаботится. Она или жена, или мать, или чья-то дочь. Если женщина осталась без клана, ее примут в ближайший. Женщин меньше, чем мужчин, мы о них заботимся.

— Даже о старухах?

— Особенно о старухах. Они несут в наш мир мудрость.

— Тогда откуда ты знаешь о красных фонарях, если в кланах царит порядок и целомудрие?

— Цветочек, — великан со вздохом потрепал меня по щеке, — не все молодые дворяне прибыли в столицу, оторвавшись от материнской юбки, некоторым пришлось побродить по королевству, прежде чем судьба привела их сюда.

— Это очень интересно, — решил Патрик, который с таким же, как и я, вниманием слушал рассказ Виклунда. — Но, может, нам стоит войти и разыскать купца?

Я поднялась по ступеням и привела в движение кованый дверной молоток. Ставенка за решеткой окошка поднялась после третьего удара.

— Чего надо?

Говорившего видно не было, только его крючковатый нос подсвечивался алым.

— Мне нужно встретиться с купцом Пучелло.

— Не принимает!

Окошко опустилось.

— Что значит — не принимает? Пучелло здесь живет? Аудиенции проводит? Или, — я хихикнула, — работает одной из трех сестричек?

— Дай мне. — Оливер оттеснил меня от двери и бабахнул по ней кулачищем. — Бастиан! Мартере! Граф! Шерези! Требует встречи с Пучеллой!

Каждое произнесенное Виклундом слово подкреплялось очередным ударом.

— Я спущу собак! — прокричали из-за двери.

— Выпускай! — разрешил великан. — Я их сожру! А если ты, мерзавец, промедлишь еще хоть мгновение, сожру и тебя.

Мне показалось, что Оливер опять впадает в свое боевое безумие. Это было уже плохо, потому что знаниями, как это остановить, я не обладала.

Ее величество королева ардерская Аврора готовилась отойти ко сну. День был суматошным, она устала, более всего ей хотелось накрыться одеялом и проспать десять часов кряду. А пока королева сидела перед зеркалом в своей спальне, одна из камеристок расчесывала ей волосы, другая согревала постель, третья… Впрочем, всего их было семеро, и каждая из них имела чем заняться. Мармадюк приютился в оконном проеме, закутавшись в драпировки, и ждал, пока юные леди закончат хлопотать и покинут опочивальню. Он хотел поговорить, на приличествующий компании вежливый тон не было ни сил, ни желания, поэтому он просто ждал. Наконец девы удалились, королева зевнула:

— Что тебя растревожило? Наши советники оказались недостаточно щедры? Нам опять нужны деньги?

— Что деньги? — фыркнул шут. — Просто железки, которые некогда решили считать чем-то ценным.

— Поэтому ты придумал ввести в оборот бусинки?

— Излишки меди в кладовых и простой королевских кузниц — вот основные причины. К тому же бусины станут хорошим поводом повторить арифметику для твоих миньонов. Ты знаешь, что многие из них неграмотны?

— Я могла это предположить, — улыбнулась Аврора, закутываясь в одеяло, — но мне было лень. Пройдет время, все образуется, глупцы и лентяи покинут нас, останутся лишь самые верные, самые… Но разве об этом ты хотел со мной поговорить?

Мармадюк заговорщицки посмотрел по сторонам, приблизился к королевскому ложу и присел на его край.

— Я сегодня потрогал твою Шерези!

Аврора хихикнула:

— Насколько страстно? Теперь, как честный человек, ты на ней женишься?

— За шею! — с напором продолжил шут. — За нежную цыплячью шейку. Пришлось сделать вид, что я не могу справиться с гневом и пытаюсь придушить юного претендента.

— Какие сложности.

— Она парень. Ты ошиблась.

— Я не ошибаюсь.

— Кадык!

— Что кадык?

— У Шерези есть кадык. Значит, она мужчина. Я могу допустить, что женские округлости можно как-то замаскировать, а топорщащийся гульфик списать на искусство портного, но вот эта вот штука, — Мармадюк щелкнул себя по горлу, — на женщинах не растет.

— Ах, мой дорогой, — королева уже почти спала, — поверь своей королеве, поднаторевшей в тонкостях фейского волшебства. Конечно, наш граф сейчас самый настоящий мальчик. Просто когда в следующий раз тебе захочется его потрогать, сосредоточься не на том, что ты чувствуешь, а на том, что ты должен ощутить. И кстати, если тебе интересно, такую грудь, которой одарили супруги Спящего нашего мальчика, не спрячешь ничем, кроме колдовства.