Книга Мародёры, страница 50 – Александр Ансуз

У Саши внутри все щемило и щемило чувство, которое появилось с того самого момента, как он понял, что здесь у отца была другая жизнь, в окружении других людей, и он сам был здесь другим, и, по-видимому, он был счастлив. И об этой жизни Саша ничего не знал. Саша винил себя за то, что не попытался вовремя понять этого, что отверг это, а ведь отец говорил ему о том, что он счастлив с другой. С другой стороны, Саша понимал, что он стремился к своей семье, которой давно уже не было, и это было нормально.

– Выпьешь? – спросила Сашу Лера, когда он вошел на кухню. Саша немного помолчал, просчитал, можно ли, и ответил:

– Да, – потом переспросил: – Клюквенную?

– Нет, мы купили ликер, хороший.

– Жаль, я помню, отец покупал спирт «Ройял», или заливал авиационный спирт, а потом сидел и протыкал иголочкой клюквинки и бросал их в бутылки с этим спиртом. Потом добавлял немного сахару и настаивал. Пилось как компот, несмотря на то что крепость была чуть менее девяноста. Похмелья не было никакого.

– Да, – ответила Лера, – и такой делаем, но сейчас его нет. Но ликер тоже вроде бы хороший.

Ликер действительно был хорошим. Саша окинул взглядом кухню. В ней ничего не изменилось. Три человека уже с трудом могли в ней поместиться. Тот же стол стоял у окна, а холодильник, примыкая к нему, смотрел в коридор. В другом углу расположилась раковина со следами ржавчины. Вода в гарнизоне была с повышенным содержанием железа, и поэтому раковины и ванны отмыть от желтого налета было невозможно. Завершала обстановку газовая плита, на которой расположились кастрюли и «утятница». Газ в гарнизоне был привозной, поэтому во дворах домов стояли, отгороженные металлической сеткой, массивные газовые цистерны. Раз в месяц их заправляли из машин. Впрочем, если была задолженность по оплате, могли и не заправлять, что зимой особенно неудобно, потому что люди часто грелись газом. Поэтому-то на кухне, под покрывалом, стояла еще и маленькая электрическая духовка. А еще раньше, в гараже, когда он еще у них был, Саша когда-то хранил примус, который горел не как положено, а весь сразу, словно факел. Даже сейчас он помнил его название – «Эверест».

Тяжелые времена. Он был с финским двигателем, двухкамерный. После недели работы его отвезли в ремонт по пустяковой причине. Еще через месяц его вернули, но уже с подмененным двигателем, который работал очень шумно. Очередной обман, но отец посчитал разбираться с таким ремонтом ниже своего достоинства, и теперь холодильник трещал, как трактор. Кроме того, двери холодильника полностью не закрывались, образуя щель.

Стол был заставлен новогодними салатами, и еще Лера поставила перед Сашей тарелку с горячим, потом разлила по рюмкам ликер. Не чокаясь, выпили, и, пока Сергей с Сашей ели, Лера молча сидела рядом. Саша ел с усилием, не охотно. Наконец, посчитав, что съел достаточно, он отодвинул тарелку и, облокотившись на стол руками, молча уставился в черный квадрат окна. Молчание нарушила Лера, которая вновь разлила спиртное.

– Рафида ночью, после того как мы вернулись с места ДТП, убежала во Вдовск. Нашла его тело в морге. Так что мы за ней следим. А там, на месте аварии, машины всмятку, куча народу, все пьяные. А следователь, который там был, пьяный, подошел к Рафиде и говорит что-то наподобие: «Ну что ж, везде трупы, у людей праздник, я понимаю, как вам неприятно на это смотреть». Андрей его взял за шиворот и отвел от нее. Такое сказать.

– Торгач? – переспросил ее Саша.

– Нет, он позже приехал. А Рафиду даже к телу не пустили.

– «Скорая» была?

– Была, но они просто посмотрели, забрали женщину и уехали.

– То есть никто реанимацию не проводил?

– Не знаю, я не видела.

– Андрей, это кто?

– Мой муж. Давайте еще выпьем.

– Да, – согласился Саша.

Выпили еще по рюмке. На кухню пришла Рафида. Лера уступила ей место и встала за ней.

– Они говорят, что у них морг частный, – глухо сказала Рафида и сбивчиво продолжила: – А когда я пришла в него, нашла эту санитарку, она мне его открыла, то они его прямо на пол бросили и тряпками какими-то закидали. Так он там и лежал. А я ей говорю, что же вы так его бросили, и мы с ней вместе уже его переложили на стол. Частный морг, так если он частный и вести они себя должны… – Рафида замялась, подбирая слово.

– Соответственно. Понятно, – подсказал ей Саша, а про себя добавил:

«Для них он был куском мяса».

– А я его увидеть хотела, – продолжила Рафида, – не знаю зачем, мне так хотелось просто его увидеть.

– Как вы узнали? – спросил ее Саша.

– А он мне позвонил из Угольцов. Сказал, что взял такси, а я ему говорю, не спеши, дождись автобуса, он через полчаса должен был быть. Но он меня отругал, чтобы я его жизни не учила. А я пошла на остановку, ну к воротам, где вы заезжали в гарнизон.

– Знаю, – перебил ее Саша.

– А он все не едет и не едет. Я ему позвонила, а сама что-то чувствую, плохое случилось. Звоню, а никто не отвечает. Потом слышу, кто-то трубку снял и два голоса разговаривают. Один мужской, другой вроде женский, – лицо Рафиды заострилось, она с трудом вспоминала: – И один говорит:

«В карманах посмотри».

– Во сколько это было? – спросил Саша.

– Около трех часов, минут пятнадцать или двадцать, не помню.

– Четвертого? – уточнил Асов.

– Да. Я сразу побежала к Лере, и Андрей повез нас. Мы приехали, а там уже люди ходят, милиция, «скорая». Просто ходят вокруг машины, руки в карманах. Меня к телу не пустили, а я ведь медик. Он в машине сидел, назад так откинувшись. Еще этот следователь, пьяный. Андрей его куда-то увел.

– Понятно, – глухо подытожил Саша.

– Сергей еще сумку вез, ее Зауров взял, ты с ним учился.

– Он на год младше.

– Он сказал, что знал твоего отца, его отец с ним служил, и сказал, что сумку привезет к нам и передаст, но не отдал до сих пор.

– Понятно, номер телефона его есть?

– Да, гарнизонный список.

– Я позвоню.

– Еще будешь? – спросил Саша Сергея, показывая на бутылку ликера.

– Да, последняя, – ответил Сергей.

– Что, больше не будешь? – переспросил его Саша.

– Норма, а ты свою знаешь?

– Да вроде бы я еще не захмелел. Значит, ты не больше трех.

– Представить не могу, как вы тут жили, – вместо ответа сказал Сергей, глядя в окно, – люди не ходят, машин нет.

– Да, пустота. Хотя так и жили, – ответил Саша. – Днем школа и спортивная секция, вечером водка в подъезде.

Сергей промолчал, и они выпили еще по рюмке. Затем Сергей ушел из кухни. На вопрос, куда он ляжет спать, Саша ответил, что в зале. Ему не хотелось ложиться в кровать в своей бывшей комнате. Поэтому Сергей пошел укладываться в комнате, а Саша пересел на его место и, облокотившись на подоконник, уставился в окно. Прикрываясь шторкой, чтобы свет не мешал смотреть в темноту, Саша смотрел на картину, которая только что ужаснула Сергея. От окна ровными волнами шел холодный воздух. Саша сразу же его почувствовал, переносясь в атмосферу своего прошлого, которое не должно было вернуться, потому что он слишком много сил потратил для этого. А за окном была лишь пустынная, заснеженная дорога между домов. Обычная для гарнизона пустая тишина и полное отсутствие людей. Саша посмотрел на соседний дом, в нем горел свет в окнах, но не во всех. «„Титаник“, – вспомнил он. – Мы так называли его из-за того, что его никак не могли построить. Раньше квартир не хватало. Теперь же больше половины квартир в гарнизоне пустуют». Асов наливал себе ликер в рюмку, пил и курил. Он сидел, погружаясь в воспоминания, в мечты, как хотел сюда приехать в отпуск, встретиться с однокашниками, погулять по лесам, посидеть на стадионе. «Интересно, – подумал он, – а капониры и лупинги, как они выглядят сейчас? Сейчас, наверное, на капонирах залили горку. А лупинги закрыты цепями на замках. Здорово на них было крутиться». Саша вспоминал, как отец, привязывая его руки и ноги в страховку, учил крутиться на лупингах всех видов. А для Саши это была лишь увлекательная игра, и крутился он, как заправский летчик на тренировке. Его размышления прервала Лера: