
Онлайн книга «Остров разбитых сердец»
– Дедуля, ты такой милый, – говорит она, целуя колючую щеку. – Я по тебе соскучилась. Нежность внучки, как всегда, смутила капитана. Он меняет тему: – Как мать? Энни вдруг кажется, что у нее на сердце разошелся шов. Дедушка тоскует по дочери. Она, Энни, тоскует по маме, а мама – по Кристен. Получается целая цепочка несчастной любви. – Нормально. Отчасти из-за нее я сюда и приехала. Кейт жестом приглашает ее сесть рядом с собой на диван. Она садится, тоже кладет ноги на пуфик и выдает дедушке сокращенную версию того, что тетя уже слышала: – С тех пор как Крисси исчезла, маму будто подменили. Конечно, я желаю ей победы в конкурсе, но, по-моему, она совсем на нем зациклилась. Поэтому, когда она приняла мой альбом с цитатами за альбом Кристен, я не стала ее разубеждать. Понадеялась, что надписи на полях – они на самом деле мои – помогут ей увидеть, как она изменилась. Я уже почти достучалась до нее – под именем Крисси, но потом взяла и сдуру попросила поехать со мной сюда. Она дико испугалась. Прямо затряслась. И сказала знаешь что? Что, приехав на остров, я не верну сестру. То есть ради Кристен она готова на все, а на меня ей насра… Ой, извини, дедушка! До меня ей дела нет. – Раненые собаки частенько кусаются, – говорит капитан. – Не слабо она меня укусила! Клянусь, она едва помнит о моем существовании. – Неправда, – улыбается Кейт. – Наверняка она до сих пор пользуется тобой для минимизации налогов. – Может быть, – усмехается Энни. – Сейчас она продает свои квартиры и радуется, что я умотала. В последнее время мы почти не разговаривали. Кейт качает головой: – Смерть Кристен ее подкосила. Энни прикусывает губу. Дело не только в смерти Крисси. Вернее, в исчезновении (она предпочитает думать так). Пару лет назад они втроем ходили в кино и на долгие прогулки, а по субботам катались на велосипедах. Потом все стало по-другому. – Она начала меняться, когда мы с Кристен уехали в колледж. – Это от одиночества, – отвечает Кейт. – Как-то раз она сама мне призналась, что боится впасть в депрессию. Чтобы удержаться, окунулась с головой в работу. – Она всегда убегала от проблем, вместо того чтобы их решать, – говорит дедушка. – Сделает вид, будто все тип-топ, и переключается на что-нибудь другое. Когда была девчонкой, переключалась на рисование. – Если серьезно анализировать происходящее с ней, – продолжает тетя, – она, мне кажется, переменилась еще восемь лет назад, когда ушел Брайан. Эрика лишилась того, о чем всегда мечтала, – семьи. Тогда у нее и возникло стремление разбогатеть. В памяти Энни всплывает забытая картина: через месяц или два после развода они с Кристен по настоянию отца поступили в престижную школу на Манхэттене. Вскоре всех родителей пригласили на музыкальный праздник, в котором обе девочки участвовали. После концерта в помпезном фойе подали угощение. Энни стояла с Кристен и ее новыми подружками, слушала, как они, хихикая, сплетничают о каких-то незнакомых ей людях, и все высматривала маму. Вокруг фланировали мужчины в костюмах, женщины в платьях и на высоких каблуках. Энни было всего одиннадцать лет, но она уже чувствовала себя не в своей тарелке. Боялась, что, хотя на ней школьная форма и учится она хорошо, ей никогда не стать такой, как все эти люди. Наконец в толпе мелькнуло мамино лицо, и Энни облегченно вздохнула. Пускай мама задержалась в своей клинике и пропустила весь концерт – не беда. Главное, она здесь и пробирается к своим дочкам, окликая их по именам. Дождь испортил ее прическу, но она все равно прекрасно выглядит в своем новом зеленом блейзере и брюках из каталога «Джейси Пенни». – Кто это? – спросила одна из девочек, насторожившись. Энни обернулась, почувствовав необходимость защищаться. Она увидела, что ее маму разглядывают, оценивают. – Только посмотрите! – сказала Хайди Патрик. – У нее сумочка из кожзаменителя! – Это твоя мама? – спросил кто-то под общий смех. Энни раскрыла рот, чтобы ответить «да», но Кристен, опередив ее, каким-то странным чужим голосом пропела: – Нет. Это наша няня. Мама попятилась, как будто ее оттолкнули. Потом снова подошла, но уже с почтительным выражением лица наемной работницы. Через двадцать минут они отправились домой: Энни с мамой впереди, а Кристен сзади. Больше об этом случае никто не заговаривал. Содрогнувшись от неприятных воспоминаний, Энни поднимает глаза на тетю: – Мне кажется, мама хотела, чтобы мы ею гордились. Она думала, мы ее стесняемся. А еще она бы хотела, чтобы в том поезде вместо Кристен оказалась я. Вот и сорвалось с губ то, что так долго мучило Энни. Кейт хватает ее за руку: – Дорогая! Не говори глупостей! Мама так тебя любит! Дедушка подливает масла в огонь: – Ты чувствуешь себя на втором месте. Понятное дело. Сердце Энни словно обжигает каленое железо, и она с трудом находит в себе силы, чтобы кивнуть. – Папа! – негодует Кейт. – Она никогда не была на втором месте! Дедушка известен своей прямолинейностью. Тетя Энни называет это «не признавать цензуры», а мама вообще говорит, что он «черствый ублюдок». Ну а по мнению Энни, он просто не пытается подслащивать горькие пилюли правды. И ей это нравится. Ну или нравилось. – Твоя мама оплачивала для Кристен частную школу и уроки музыки, путевки в спортивные лагеря, авиабилеты сюда, к тетке, причем каждый год. Покупала ей красивые наряды, отправила ее в колледж… Энни неподвижно смотрит, как желтые языки пламени лижут березовые бревна. Разумеется, она получала от мамы все то же самое, что и сестра. Дедушка ошибается. Хотя нет. Он проницателен. – Я понимаю, о чем ты. В материальном плане мама не делала различий между мной и Крисси. Но у них была особая связь, а я оставалась в стороне. Она просто больше любила Кристен. Вот и все. – Так скажи мне, – говорит капитан, – на каких условиях ты готова заключить с ней перемирие? – То есть? – Что твоя мама должна сделать, чтобы вернуть твое расположение? Отказаться от участия в конкурсе, к которому так долго готовилась? Думаешь, это справедливо? Энни не нравится дедушкина формулировка. Выходит, будто она испытывает свою мать, манипулирует ею. – Нет. Я только хочу, чтобы она меня выслушала и правильно расставила приоритеты. Хочу, чтобы она сбавила обороты, снова начала ходить на прогулки, смотреть кино, смеяться, как раньше… Хочу, чтобы она опять стала… – голос Энни дрожит, она отворачивается, – моей мамой. – Когда умерла Кристен, ты потеряла лучшую подругу, – говорит тетя Кейт. – А теперь тебе кажется, будто ты и матери тоже лишилась. – Точно, – соглашается Энни и, прикусив губу, соображает, можно ли ей поделиться с дедом и теткой тем, во что она верит. – Только… Крисси жива. |