Книга Новичкам везет, страница 7 – Эрика Бауэрмайстер

На следующий день перед работой Кэролайн отправилась в бассейн: ей хотелось чего-то простого, чистого и голубого. Она мечтала о перемене – уйти бы от громкоголосого и шумного мира в приглушенный, совсем тихий. В ногах пульсирует жизнь – оттолкнуться от стенки, и вперед, сквозь нежное касание воды, пока не вспомнишь, что нужно вздохнуть, и не вынырнешь на поверхность.

Когда Кейт заболела, бассейн стал убежищем Кэролайн: в нем можно было спрятаться от хаоса и запаха больницы. Ни о чем не надо думать, вода – воздух, вода – воздух, быстрый вздох, а потом и лицо, и мысли снова медленно погружаются в глубину и тишину. Она плавала все дольше и дольше, откладывая момент возвращения в обыденный мир. Ей случалось даже опаздывать к ужину, и это на удивление мало ее беспокоило. Тут был даже предмет особой гордости – выяснилось, что Брэд и Джек вполне способны сами приготовить что-нибудь на скорую руку, и Кэролайн, делая вид, что радуется их самостоятельности, на самом деле просто вздохнула с облегчением.

Когда Кейт поставили диагноз, отношения Кэролайн и Джека внезапно изменились. Для Джека тела вдруг как будто превратились в минные поля – печень, легкие, сердце, грудь, яичники, мозг, – только и ждущие, чтобы взорваться и все кругом разнести. С угрюмым удовлетворением он рассказывал Кэролайн о разных, подчас весьма далеких знакомых. Сосед свалился замертво, играя в футбол; у отца сослуживицы нашли болезнь Альцгеймера. Он выискивал в газетах статьи о воздействии загрязнения окружающей среды на иммунитет, начал бегать на длинные дистанции, притаскивал домой огромные упаковки пищевых добавок с непроизносимыми названиями и пичкал ими ее и Брэда.

Терпение Кэролайн подходило к концу – это не он, а она сидит в больнице, держит Кейт, когда у той начинается рвота, смотрит, как смерть дразнит ее подругу и пристает к ней, словно школьный хулиган. А тут еще муж почему-то совершенно не способен сам о себе позаботиться. То, что прежде она с удовольствием делала для него, теперь начало ее раздражать, казаться признаком его неадекватности. «Свари наконец сам себе этот чертов кофе», – так и хотелось ей сказать, и она приходила в ужас от резких и злых интонаций, звучащих в голове.

Вот и сейчас, плавая в бассейне, Кэролайн вдруг неожиданно вспомнила, что сказал ей Джек во время какой-то воистину ужасной ссоры. У Кейт в тот день была особенно плохая реакция на химию, и после больницы Кэролайн отправилась в бассейн. Она вернулась домой очень поздно и даже не позвонила. Джек встретил ее у двери и – в голосе металл – сообщил, что она опоздала к ужину. Она раскричалась, назвала его эгоистом, заявила, что это она на передовой линии, а не он.

Гнев в глазах Джека внезапно сменился грустью. «Передовая линия – она оттого передовая, что за ней есть еще одна», – сказал он.

Когда Кэролайн, с волосами, еще мокрыми после бассейна, появилась в книжном магазине, она сразу почуяла в воздухе необычное оживление. К вечеру ждали одну писательницу, тоже знаменитость. Реклама работала: в магазине все прибывало народу. Кэролайн называла это «подготовительной тусовкой».

Приближалось начало литературного вечера, Кэролайн стояла у дверей и приветствовала посетителей – в глубине магазина в кафе столы и стулья были расставлены так, чтобы поместилось побольше народа. Писательницы все еще не было, но в своей должности координатора Кэролайн уже привыкла к опозданиям и даже тихонечко посмеивалась про себя над свежеиспеченными авторами, которые появлялись на пороге, как им было указано – за пятнадцать минут до начала вечера.

Зазвенел мобильный телефон, странно, номер незнакомый. Она ответила.

– Это Мэри.

Плохой знак – агент.

– Она мне только что позвонила. Не придет. Один из героев сегодня неожиданно умер. Она в трауре и не желает никого видеть.

– У меня полон магазин народа.

– Ну, нет у меня для вас других писателей, – в голосе агента бурлило раздражение, плохо прикрытое обеим им известным фактом высоких продаж отсутствующей писательницы.

– А мне что прикажете делать?

– Чечетку танцевать умеете? Если серьезно, простите, я у вас в долгу, – и трубку повесили.

«Может, гламура в моей работе и не хватает, зато драмы с избытком». Кэролайн пошла к посетителям.

– Прошу прощения, – объявила она собравшейся толпе. – Я только что узнала, что наша писательница сегодня не сможет прийти.

Шум отодвигаемых стульев, недовольное бормотание.

– Тем не менее хочу всех поблагодарить за то, что пришли, – извинение прозвучало более чем неубедительно.

– Подождите, как же так? – Аннабель, новенькая, стояла в глубине комнаты, олицетворение растерянной невинности.

– Ну… – Ее чечетка им точно ни к чему.

– Надо же что-нибудь придумать, – продолжала Аннабель.

Кэролайн удивленно подняла брови, гости повернулись к Аннабель.

– А что, если… – Аннабель приостановилась в поисках свежей идеи, а потом радостно продолжила: – Зачем нам, собственно, писатель? А что, если мы сами почитаем? Ну, может быть, не из ее книжки, это как-то странновато, но мы можем же и другие почитать, верно?

В толпе задвигались, одни посетители собирали вещи и уходили, другие пересаживались поближе, с интересом прислушиваясь. Аннабель глянула на Кэролайн – все ли правильно? Та пожала плечами и улыбнулась.

– Хорошо, – решилась Аннабель. Она указала на Кэролайн и двух постоянных покупателей. – Мы вчетвером поищем наши любимые отрывки в любимых книгах, а вы пока сходите за кофе с печеньем и возвращайтесь через пять минут.

Кофемашина заработала, с удовлетворенным звоном открылся ящичек кассы – торговля пошла. В поисках подходящей книги Кэролайн двигалась по проходу между стеллажами. Любимая книга. Любимый отрывок. Она прошла мимо молодежного романа – как она его любила, когда была студенткой. Книга воспоминаний – эту ей подарили, когда она была молодой мамой: очень утешительно знать, что ты не одна такая. Книги появлялись в жизни Кэролайн постоянно – как товарищи по играм, любимая бабушка, а то и лукавый ухажер. Порой роднее, чем члены семьи.

Эти люди ждут ее. У нее есть обязанности, она, между прочим, отвечает за этот вечер. Оценят ли они ее выбор? Понравится ли он им? Рука выпустила взятый было роман Элизабет Гаскелл и вместо этого потянулась за книжной новинкой, которая, она знала, пользуется в магазине большим спросом. За год они продали сотни экземпляров. Критики книгу любят, у нее выразительный авторский голос и легкий, образный язык.

Она подошла к микрофону, где уже ждали три других чтеца. Посетители, посмеиваясь, рассаживались по местам – нелегко балансировать одновременно стаканчиком с кофе и тарелкой с печеньем.

– А теперь, – объявила Аннабель, – давайте попробуем… мы так дома в покер играем. Мы это зовем «переводной покер», но, наверно, придется новое название придумать.

– Это как? – удивился стоящий рядом с ней мужчина.