Книга Его Высокоблагородие, страница 33 – Александр Башибузук

— Ну как, Георгий Владимирович? — со слегка истерическими нотками в голосе поинтересовалась Суровцева. Мне показалось, что еще чуть-чуть и она расплачется.

«Вот же дурища, такие достоинства прятала... » — подумал я, но рассыпаться в комплиментах не стал и скупо похвалил:

— Хорошо, Аглая Викторовна.

— Спасибо, Георгий Владимирович, — облегченно пискнула Суровцева.

— Где взяли драгоценности? — Девушке очень шел старинный по виду гарнитур из ожерелья, сережек и перстня с впечатляющими рубинами.

— Мои личные... — тихо ответила девушка. — Это все, что осталось мне от мамы...

— Сочувствую. А что у вас в сумочке? — В глаза бросилось, что ее небольшой ридикюль что-то распирает изнутри. Да и выглядел он сильно увесисто.

— Вот... — Аглая сунула руку в сумочку и вытащила из нее здоровенный «люгер».

— Вы что, с ума сошли?

— Без оружия не пойду! — категорично заявила Стрелка, свирепо сверкнув на меня глазами.

— Да ради бога. Но почему тогда не корабельное орудие? У вас же под боком Игнашевич. Подобрали бы что-нибудь компактное.

— Я привыкла к этому... — смущенно заявила Суровцева.

— М-да... — я поколебался, вытащил из жилетного карманчика и отдал ей свой маленький кольт. — Вот, держите. И смотрите, не про... не потеряйте, в общем. Пока присаживайтесь. Алексей Юрьевич, докладывайте.

— Все готово, — Синицын внушительно откашлялся. — Пуговкин со своей... как ее... джаз-бандой, уже в казино. Он вооружен и взял с собой кое-что для вас. Ну, на всякий случай. Музыкантов не досматривают. Я с Тетюхой и Игнашевичем будем снаружи неподалеку. Ежели последует «хвост» или какие другие осложнения, прикроем без вопросов.

— Хорошо, Алексей Юрьевич. Будем надеяться, что прикрытие не понадобится. Теперь такой вопрос, Аглая Викторовна. Какова вероятность того, что вы встретите в казино своих знакомых?

— Почти равна нулю, — спокойно ответила Суровцева. — Это не мой круг общения. Мое высшее начальство там может присутствовать, но такая вероятность тоже мала, к тому же оно почти никогда не удостаивает рядовых сотрудников своим вниманием. Так что вряд ли кто-нибудь меня узнает.

— Отлично. Но в любом случае вам придется сменить имя и фамилию. Скажем...

— Ниссен, — быстро сказала девушка. — Ниссен Аглая Германовна. Так звалась моя бабушка.

— Хорошо, Аглая Германовна. Идем дальше. Вы будете играть роль моей спутницы, без точного определения статуса. Но с некоторым намеком на близкие отношения...

Закончил я инструктаж ровно в половину девятого вечера. После чего мы присели на дорожку и отправились в казино...

Бывшая Османская империя.

Константинополь. Галата

28 января по старому стилю. 1920 год. 21:55

Казино располагалось в трехэтажном особняке, построенном в стиле псевдобарокко, окруженном небольшим садом и высоким забором с фигурной ковкой. Внешне ничего не намекало на то, что здесь находилось игровое заведение, никаких вывесок, а все окна были плотно закрыты ставнями. Что и неудивительно, Константинополь как-никак мусульманский город, где под строгим запретом все азартные игры. Понятно, турки сейчас здесь не хозяева, но хотя бы внешне приличия соблюдаются.

Перед воротами прохаживалась пара охранников в штатском, тут же переминались с ноги на ногу несколько солдатиков в британской форме под командованием сержанта. Несколько подальше от них мялась группа французских зуавов ^[37] в фесках и синих кушаках.

— Какие-то чины из оккупационного корпуса пожаловали... — шепнул Синицын и лихо подкатил к воротам.

Один из охранников быстро проверил по списку приглашение, после чего сопроводил меня с Аглаей к парадному входу. Синицына с машиной за забор не пустили, отправив ждать господ к другим автомобилям и экипажам, куда-то в переулок неподалеку.

На входе в особняк охраны не было вообще. Во всяком случае, я ее не заметил. Зато внутри нас встретил солидный пожилой мужик во фраке в сопровождении пары лакеев в белых куртках.

— Добрый вечер, мадам! Добрый вечер, месье! Меня зовут Франсуа Амьен! — щеголяя парижским грассированием, представился он. — Чрезвычайно рад приветствовать вас! Могу я попросить ваше...

Я напрочь его проигнорировал, сначала сгрузил лакею свое пальто и перчатки, помог раздеться Аглае и только потом сунул французу приглашение.

— Рад приветствовать вас, мадам Ниссен, месье Корф, в нашем заведении. Чувствуйте себя как дома, — Амьен вежливо поклонился. — Я проведу вас с вашей спутницей к баронессе Теодаракис. Но прежде вынужден рекомендовать оставить у охраны оружие, если таковое имеется. Смею уверить, здесь совершенно безопасно.

Так как он обращался именно ко мне, а не к Аглае, я с чистым сердцем признался, что оружием не обладаю. А стилет... Ну какое это оружие? Так, яблочко почистить.

Естественно, как джентльмену, мне поверили на слово и даже не подумали ничего проверять. А потом появилась та самая баронесса Гортензия Теодаракис, она же «Горгона», устроившая мне приглашение. Хотя, скорее всего, баронесса даже сама не догадывалась, что состоит на связи у Тетюхи под таким псевдонимом. Сотник использовал ее втемную, пребывая в статусе любовника. Но от этого ценность баронессы как агента ничуть не падала.

И знаете, я даже слегка позавидовал казачине. Экую бабенку отхватил, чертяка!

Крепкая спортивная фигура, смуглая кожа, огромные изумрудные глаза, буйная грива иссиня-черных волнистых волос — она действительно слегка напоминала Горгону и выглядела просто великолепно. Даже несмотря на то, что, судя по всему, возраст баронессы уже давно перевалил за отметку сорока лет. Правда, ее внешний вид слегка портило дикое обилие драгоценностей и несколько кричащий наряд, но, в общем-то, все это вполне гармонично укладывалось в облик горячей страстной южанки.

Гречанка стрельнула глазами в Аглаю и остановила взгляд на мне, задержав его на чуть большее время, чем определяли приличия. После чего быстро бросила на французском языке:

— Баронесса Гортензия Виолетта Теодаракис. А вы, как я понимаю, тот самый загадочный товарищ моего Егория?

Последние слова баронесса произнесла с нежным придыханием, что выдало с головой ее глубокую привязанность к сотнику, и одновременно с некоторой хозяйской небрежностью, словно относя его к своему имуществу.

— Он самый, баронесса, — я обозначил поцелуй на протянутой руке Гортензии. — Георг Корф. Разрешите представить, моя спутница, Аглая Ниссен.