Книга ПАНК 57, страница 3 – Пенелопа Дуглас

Я брезгливо морщусь.

– Во-первых, как минимум на этой дороге есть я, так что она уже не пустая. Во-вторых, не надо упрекать меня в излишней предосторожности только потому, что ты единственная глупышка, которая додумалась устроить пробежку посреди ночи у черта на куличиках, а я не хочу, чтобы тебя изнасиловали и убили. И, в-третьих, твое замечание неуместно. Я не веду себя как отец, так что не надо больше бросаться такими фразами в мой адрес. Это неприятно. – Затем я кричу: – А теперь залезай в чертову машину.

Она снова отрицательно качает головой. Энни любит дразнить меня. Прямо как Райен.

Энни – моя единственная сестра, а братьев у нас нет. И если не брать в расчет мои далеко не блестящие отношения с отцом, мы с ней неплохо ладим.

Тяжело дыша, она бежит дальше, и я обращаю внимание, что у нее впалые щеки и появились мешки под глазами. Желание продолжить читать морали никуда не исчезло, но я принимаю решение его попридержать. Она так много трудится и едва успевает спать.

– Давай-давай, – говорю я ей с растущим нетерпением. – Серьезно, у меня нет на это времени.

– А что ты здесь делаешь?

Я бросаю взгляд на дорогу, чтобы убедиться, что все еще с нее не съехал.

– Сегодня ночью этот дурацкий квест. Мне надо там появиться. А вот ты почему не в парке, на хорошо освещенной дорожке, в поле зрения еще пары десятков таких же бегунов? А?

– Перестань со мной нянчиться.

– Тогда ты перестань делать глупости, – парирую я.

Нет, ну правда, чем она вообще думала? Здесь и днем-то опасно находиться в одиночку, а ночью – тем более.

Я на год старше нее и в мае оканчиваю школу, но она гораздо ответственнее меня.

Эта мысль напоминает мне еще кое о чем.

– Эй, – недовольно начинаю я, – это не ты случайно вытащила утром шестьдесят долларов из моего бумажника?

Я заметил, что этой суммы не хватает, а ведь я только вчера получил эти деньги. И я их не тратил. В третий раз наличка из бумажника исчезает в неизвестном направлении.

Она делает глаза как у кота из «Шрека». Знает же, как это на меня действует.

– Мне нужно было закупиться материалами для лабораторной, а ты свои деньги сам никогда не тратишь. Не пропадать же им зря.

Я закатываю глаза.

Она прекрасно знает, что может просто попросить папу дать побольше денег. Энни – его ангел, он даст ей все, что она пожелает.

Но как я могу злиться на нее? Она счастливый ребенок, сходит с ума, делает глупости. И, полагаю, единственное, что я могу сделать, чтобы она стала чуточку счастливее, – это не мешать.

Она улыбается, видимо, заметив, что я смягчился, хватается за раму окна и запрыгивает на подножку у двери.

– Эй, а можешь взять мне газировки? – спрашивает Энни. – Холодной, как лед, газировки по пути со склада домой? Мы оба знаем, что ты там не задержишься дольше пяти минут. Ведь чтобы найти горячую штучку, которая отобьет у тебя желание социализироваться, больше и не нужно, да?

Я усмехаюсь про себя. Вот дуреха.

– Ладно, – киваю я. – Полезай в машину, доедем с тобой до заправки. Что скажешь?

– И карамельки, – добавляет она, игнорируя мое предложение. – И еще что-нибудь пожевать.

А потом она спрыгивает с подножки и устремляется вниз по улице.

– Энни! – Я нажимаю на газ и догоняю ее. – В машину. Сейчас же.

Она смотрит на меня и хихикает.

– Миша, моя машина в двух шагах от нас! – Она показывает вперед. – Сам посмотри.

Внимательно вглядевшись в темную дорогу, я вижу, что она говорит правду. Справа на обочине припаркован синий «миникупер».

– Увидимся дома, – говорит Энни.

– То есть ты закончила пробежку?

– Да-а-а. – Она драматично и явно преувеличенно кивает. – Увидимся, когда придешь домой, хорошо? И не забудь про конфеты и газировку.

Я насмешливо улыбаюсь в ответ.

– Я бы рад, но у меня совсем не осталось денег.

– У тебя остались деньги на приборной панели, – бросает в ответ Энни. – Не надо делать вид, что ты не разбрасываешь сдачу где ни попадя, вместо того чтобы убирать ее куда положено. Могу поспорить, в твоей машине, если поскрести по сусекам, сотню баксов можно насобирать.

Я фыркаю. Да, я такой. Плохой старший брат, который вечно устраивает бардак и ест на завтрак сырные палочки.

Нажав на газ, я еду дальше. Из-за спины слышится вопль:

– И еще чипсы с укропом!

Я вижу ее в зеркале заднего вида: сложила руки рупором и кричит. Дважды нажав на гудок, даю понять, что услышал, и притормаживаю у ее машины.

Через зеркало я вижу, как она качает головой. Намекает, что перегибаю, но понимает, что я не уеду, пока она не сядет в машину.

Извини, Энни, но да. Я не оставлю свою любимую семнадцатилетнюю сестренку на темной дороге в десять вечера.

Она достает ключи из кармана куртки, открывает дверь, машет мне рукой и садится в машину. Увидев, что она зажгла фары, я снова выруливаю на дорогу и уезжаю по своим делам.

Откинувшись на спинку сиденья, я опускаю педаль газа в пол и несусь по дороге в сторону заброшенного склада. Вскоре фары Энни скрываются из поля зрения, потому что я переезжаю небольшой холмик, и на душе снова начинают скрести кошки.

Она выглядит нездорово. Не думаю, что она заболела, но она такая бледная и уставшая.

Просто поезжай домой и ложись в кровать, Энни. Перестань вставать по утрам в 4.30, поспи целую ночь и выспись наконец.

По сравнению со мной она просто идеальная. У нее средний балл 4.14, она звезда школьной волейбольной команды, тренирует команду девочек по софтболу, и это не считая бесчисленных кружков и дополнительных проектов…

Стены моей спальни заклеены плакатами, а между ними черным маркером написаны отрывки из текстов песен.

Ее стены увешаны полками с кубками, медалями и другими наградами.

Вот бы у каждого было столько энергии, сколько у моей сестры.

Свернув на проселочную дорогу, я делаю несколько поворотов подряд. Впереди среди черных деревьев виднеется свет. Прямо передо мной стоит высокое массивное здание. Почти все окна разбиты, так что видны лучи света внутри и тени движущихся людей.

Думаю, раньше здесь делали обувь или что-то типа того, но однажды Тандер-Бей превратился в богатый, респектабельный район, и производство вынесли за пределы города, чтобы уберечь нежные носы и уши его обитателей от загрязнения и шума.

Но старый склад, хоть почти превратился в руины, служит людям и по сей день. Костры, вечеринки, маскарады… Теперь это пространство хаоса, и этой ночью оно принадлежит нам.