Книга ПАНК 57, страница 40 – Пенелопа Дуглас

– К черту, – огрызаюсь я. Разговариваю сама с собой, но мне наплевать.

Но я верю в него. У меня есть на это право. Нашей привязанности уже целых семь лет. Если он не хочет, чтобы я приехала, мог бы давно ответить на мое письмо и написать, что все кончено. Я имею право знать, что происходит.

Открыв дверь, выпрыгиваю из джипа. На ватных ногах едва дыша перебегаю улицу, отгоняя от себя страх.

Не думай. Просто иди. Он сводит меня с ума, и я должна положить этому конец. Мне просто нужно знать.

Шагая по дорожке, все время оглядываюсь по сторонам и посматриваю на окна: вдруг кто-нибудь меня увидит? Откидываю волосы назад, приглаживаю, переделываю хвостик и подхожу к двери.

Все-таки стоило одеться поприличнее и накраситься. Что если он дома и рассмеется, увидев меня? Я ведь ужасно выгляжу.

Нет, Миша меня знает. Он единственный, кто знает меня настоящую. И не станет судить по одежке.

Я оттягиваю воротник рубашки и прячу в нем нос, принюхиваясь. Обычно я принимаю душ дважды в день: вечером, потому что всегда потная после чирлидинга и плавания, и утром, после тренировок. Но сегодня я не мылась ни разу.

Думаю, все нормально. Хотя сестра однажды мне сказала, что невозможно почувствовать собственный запах.

Поднимаю руку и несколько раз стучу в дверь. А потом замечаю справа звонок. Черт, нужно было позвонить.

Неважно. Складываю руки на груди, обнимая себя, переминаюсь с ноги на ногу, наклоняю голову и закрываю глаза.

Миша, Миша, Миша, где же ты?

Слышу, как открывается дверь, и сердце уходит в пятки.

– Да, – говорит голос.

Моргнув, стараюсь расслабиться и делаю вдох. Передо мной мужчина, намного старше, чем должен быть Миша, с седеющими темными волосами и зелеными глазами. Его отец?

На нем темно-синий халат поверх пижамы, и мои щеки начинают гореть от смущения. На дворе субботнее утро. Может, он только что проснулся.

– Э-э-э, здравствуйте, – наконец говорю, опуская руки и снова складывая их. – А… э-э-э… Миша здесь?

Вижу, как его плечи немного расправляются, будто он пытается быть начеку.

– Прошу прощения, но его нет дома, – тихо отвечает он.

Его нет дома. Значит, он здесь живет. Это его дом. Не знаю, почему, но подтверждение этой информации наполняет меня одновременно и страхом, и приятным волнением.

А этот мужчина – должно быть, его отец.

– Не подскажете, когда он вернется? – спрашиваю я как можно вежливее. – Я его подруга.

Из его груди вырывается тяжелый вздох, и он опускает глаза. Я замечаю, что у него впалые щеки и мешки под глазами, как будто он болен или очень устал.

– Если вы его подруга, уверен, вы можете позвонить и выяснить это у него самого, – отвечает он.

Я запинаюсь. Да, будь я его подругой, почему бы мне просто не позвонить ему на мобильный?

Может, он знает, кто такая Райен и стоит сказать ему, что это я.

– Может быть, ему что-нибудь передать? – предлагает он, уже собираясь закрыть дверь.

– Нет, – спешно отвечаю я. – Большое спасибо, сэр.

Он кивает и тянет дверь на себя.

Но я выставляю вперед руку, останавливая его.

– Сэр…

Он останавливается и поднимает на меня глаза.

– С ним все нормально? – спрашиваю я. – Я просто… очень давно не получала от него вестей.

Его отец секунду молчит, внимательно глядя на меня, а потом уверенно отвечает:

– Он в порядке.

А затем закрывает дверь, и я остаюсь стоять на верхней ступеньке, замерев от смущения.

Что это значит?

Наверное, я должна быть счастлива, так? Ведь он в порядке.

Он здесь живет. Отец говорит, что сейчас его нет, значит, иногда он бывает дома, следовательно он не переехал, не умер и не ушел в армию.

Но я не чувствую себя счастливой.

Он в порядке. Он здесь живет. Сейчас его нет дома. Все нормально. Ничего не изменилось.

Но если он не переехал, не умер и не ушел в армию, тогда какого черта он больше не пишет?

Я разворачиваюсь и иду к своему джипу, зная, что сделает Райен, подруга Миши. Она никогда не сдастся, будет писать ему с неубиваемой преданностью, продолжая верить, что у него есть серьезные причины ей не отвечать.

Но та Райен, которую Миша не знает, пытается сейчас удержать себя в руках, потому что не любит, когда к ней относятся как к игрушке.

Ты знаешь мой адрес, засранец. Воспользуешься ты им или нет, тебе решать.

Я больше не буду затаив дыхание ждать твоих писем.

– Как тебе этот Мейсен Лоран? – иронизирует Лайла, стоя рядом с моим шкафчиком, пока Тен у нее за спиной что-то пишет в телефоне. Она смотрит через плечо на Мейсена и группу парней в другой стороне коридора. – Наверно, его выгнали из предыдущей школы за мордобой. Трей после той драки получает тонны дерьма в «Фейсбуке». – Прищурившись, она опять смотрит на Мейсена. – Он определенно горяч, но какая же он тварь. Его должны арестовать.

После той драки Трей получает тонны дерьма? Я еле сдерживаю ухмылку. Ты имеешь в виду, после того как Трею надрали задницу?

Я бросаю взгляд на Мейсена. Он стоит в окружении четырех парней, и все они шутят и смеются, как будто всегда были лучшими друзьями. Мейсен улыбается одному из них и качает головой, мусоля соломинку, торчащую из стаканчика «севн-илевн».

Мои щеки покрываются румянцем. Эти губы. В пятницу вечером я не могла от них оторваться, а он так и не поцеловал меня.

А если Лайла и Тен прямо сейчас узнают, что я лежала на заднем сиденье его машины и не хотела останавливаться?

Кажется, он чувствует, что я на него смотрю, потому что поворачивает ко мне голову, и мы смотрим друг другу в глаза через переполненный холл. Взгляд его зеленых глаз меня обескураживает. В них сверкает что-то горячее, и я вдруг чувствую, что меня пригвоздили к месту. Ни шагу не могу ступить. Я разворачиваюсь и складываю книги в шкафчик.

– Ну да, – отвечаю нарочито скучающим тоном. – Похоже, он нашел себе друзей.

– Ага, на самом дне, – шутливо добавляет Лайла, глядя на парней, в окружении которых стоит Мейсен. – Все эти ребята через годик-другой окажутся за решеткой.

Они все похожи друг на друга. Мейсен здесь еще и неделю не проучился, а уже нашел компанию в своем стиле. Немного пирсинга, татуировки, и, наверно, все они неплохо разбираются в процессе освобождения под залог.

– Я слышал, ты бросила его на автомойке? – Тен выбрасывает жвачку в серую урну у стены между моим шкафчиком и классом. – Дрянная девчонка.