Книга ПАНК 57, страница 61 – Пенелопа Дуглас

– Потому что мне действительно нужно то, что лежит здесь, и потому что… ты единственная, кому я доверяю. И ты та, кого я хочу видеть здесь.

– О, спасибо.

– Я серьезно, Райен. Поверь мне, пожалуйста.

– Я доверяю людям, которые не втягивают меня намеренно в опасные истории, – отвечаю я. – Я думала, мы будем делать что-то в Бухте, или залезем на водонапорную башню, или еще что-нибудь, а не вломимся в дом директора.

– Ты уже вламывалась в школу директора, – напоминает Мейсен.

Я поджимаю губы и складываю руки на груди. Придурок.

Он смотрит на меня, а потом опускает глаза в пол. Взяв меня за руку, кладет мне в ладонь ключи.

– Ты права. Садись в машину и поезжай домой. Там и увидимся, – говорит он, смягчившись. – Это всего пара километров. Я могу дойти пешком.

Что? Нет…

Он разворачивается и направляется к дому Трея, не давая мне шанса возразить. А я не хочу нарваться на проблемы сама, но и ему не желаю неприятностей.

В этом доме какая-то его вещь. Значит, мы не возьмем ничего, что принадлежит его хозяевам.

Ладно.

Вздохнув, я бегу за ним.

Просто беги. Не думай.

Интересно, сколько людей, приговоренных к тюремному заключению, говорили то же самое, когда совершали свои преступления?

Я вижу его у передней двери. Он достает что-то из кармана, но я замечаю собачью дверцу в гараже и оглядываюсь. Кто угодно может проехать мимо или сосед может заметить Мейсена у двери, когда он будет ее вскрывать.

– Идея с собачьей дверцей лучше, – говорю ему я, зная, что родители Трея, скорее всего, взяли хаски с собой на игру.

Он поворачивает голову и разглядывает прямоугольную дыру в двери.

– Я туда не пролезу.

Конечно, нет. Собака большая, но не настолько.

Я качаю головой, на секунду засомневавшись. Но потом вздыхаю и подхожу к двери.

Пытаюсь убедить себя, что просто помогаю ему, ведь я знаю этот дом, бывала здесь раньше, могу провести его и помочь найти то, что нужно, гораздо быстрее, чем он сделал бы это сам. Но дело не только в этом. Мне нужно знать, что он ищет и почему. Все это время он был как призрак, и мне любопытно.

Присев на корточки, просовываю голову в собачью дверцу, прислушиваюсь, не бегает ли кто по дому, не ходит или не лает. Но все, что я слышу, – ветер в кронах деревьев.

Мейсен подходит ко мне. Я кручу головой и вижу только темный гараж изнутри. Потом просовываю руку через дверцу, поворачиваюсь так, чтобы плечи прошли через маленькое окошко, ставлю руки на холодный бетонный пол и пролезаю внутрь всем телом.

Внутри душно. Я делаю вдох и замечаю маленький зеленый огонек рядом с дверью кухни. Должно быть, это кнопка открывает ворота.

Выставив руки вперед и осторожно ступая в темноте, я двигаюсь к двери. Стараюсь не задеть бильярдный стол, диван и всю остальную мебель. Я знаю, что где стоит в этой мужской берлоге.

– Не включай свет, – говорит мне вслед Мейсен.

– Угу.

Ударяюсь ногой о ступеньку, протягиваю руку и нажимаю на кнопку. Мотор начинает крутиться, и дверь гаража ползет вверх. Мейсен наклоняется и пролезает под ней, а я снова нажимаю на кнопку, опуская ее на место.

Поворачиваю ручку и открываю дверь на кухню, сразу обращая внимание на лунный свет, проникающий внутрь через огромное окно. Мейсен входит туда вслед за мной и закрывает дверь. Я чувствую запах Трея. Забавно. Люди пахнут так же, как их дома. Или наоборот.

Сочетание ароматов кожаной и деревянной мебели, освежителя воздуха, мыла, разных одеколонов и духов родителей, братьев и сестер, запах домашней еды… Они все сливаются и образуют единый и неповторимый запах дома.

А вот у Мейсена такого нет. Он пахнет кожей из машины и еще немного мылом. Вот и все.

– Пошли.

Он проводит меня через дом, осматриваясь и прикидывая, куда идти. Я могла бы ему это и так сказать, если бы знала, что мы ищем. Но, обойдя лестницу, он начинает подниматься, и я следую за ним.

– Ты идешь в комнату Трея? – спрашиваю я.

– Сам найду ее, – огрызается он. – Не хочу даже думать, что ты знаешь, где она.

Я улыбаюсь про себя.

– Я не знаю. Просто спросила.

Он открывает дверь, я вглядываюсь в темноту и вижу розовые стены и воздушные шарики с гелием, висящие под потолком.

Наверное, это комната Эммы, сводной сестры Трея. Я знаю, что директор Берроуз вышла замуж за отца Трея, когда ему было около четырех. Но, несмотря на то что он называет ее Джиллиан и не относится к ней как к матери, она его вырастила и только потом родила дочь. Сестра младше Трея лет на десять.

Я смотрю на Мейсена, задаваясь вопросом, почему он не закрыл дверь. То, что ему нужно, не может быть здесь. Эмме всего шесть. Она ничего у него не крала.

Но он просто стоит на месте и внимательно изучает комнату. И дышит часто и неровно.

– Мейсен… – хочу спросить я.

Но он не отвечает.

Я трогаю его за руку.

– Мейсен! – говорю уже громче. – Что мы ищем? Я хочу поскорее выбраться отсюда.

Он моргает и резко разворачивается.

– Ладно, пойдем.

Он выходит из комнаты, и я закрываю за ним дверь, улучив удобный момент. Тени листьев за окном холла пляшут на полу. Сердце уходит в пятки.

Подойдя к следующей двери, Мейсен проходит внутрь и на секунду останавливается, осматриваясь. Потом идет к шкафу, открывает ящик и достает из кармана маленький фонарик. Включает его и проверяет шкатулку с драгоценностями.

– Ты серьезно? – недовольным шепотом спрашиваю я, подходя к нему. – Директриса украла твою любимую нитку жемчуга?

– Малыш, это долгая история.

Он открывает ящик за ящиком, быстро просматривая содержимое и перебирая вещи в поисках… чего? Я не знаю.

– Я заинтригована, – отвечаю я. – Но если ты что-нибудь украдешь, я порежу тебя на части.

– Подержи. – Он дает мне в руки фонарик. – Я не возьму ничего, что мне не принадлежит.

– А что тебе принадлежит? Что мы ищем?

– Часы.

Часы?

– Откуда у Берроузов твои часы? – спрашиваю я, окончательно запутавшись.

– Позже, – говорит он. – А пока держи фонарь.

Я закусываю губу, сгорая от нетерпения. Но продолжаю стоять и держать фонарик, освещая ящики, в которых он копается. Он переходит к комоду, и я следую за ним. Он перебирает свитера и майки, ощупывая каждую вещь.

– Не хочешь принять вместе душ сегодня вечером? – он поднимает глаза на меня.