Онлайн книга «Первая красотка в городе»
|
бац! бАц! БАЦ! — эй, у вас что происходит? — ничё. — ничего? что за стоны, визг и вопли? полчетвертого утра. из-за вас четыре этажа глаз не смыкают, не могут понять… — да ничё. я вот играю в шахматы с мамой и сестренкой… уйдите, пожалуйста, у моей мамочки больное сердце. вы ее пугаете до смерти. к тому же у нее последняя пешка осталась. — у ТЕБЯ тоже, приятель! если ты еще не понял, тут Департамент Полиции Лос-Анджелеса… — господи, ни за что б не догадался… — теперь догадался. ладно, открывайте, а не то дверь вышибем! Тито с Лапусей сбежали в дальний угол столовой, съежились там, дрожат, хватаются за свои стареющие, морщинистые, кирюшиые, безумные тела. они были глупо хорошенькие. — открывай, приятель, мы за последние полторы недели к тебе уже четыре раза заходили по одному и тому же вызову. думаешь, нам нравится просто так ходить и швырять людей в каталажку? потому, что нам это в кайф? — ага. — капитан Брэдли говорит, ему наплевать, черный ты или белый. — передайте капитану Брэдли, что и мне это безразлично. я сидел тихо, две бляди дрожали и хватались за свои сморщенные тела под торшером в углу. тупое удушливое молчанье ивовых листочков в курином помете среди недоброй зимы. ключ взяли у управляющего, и дверь приоткрылась на 4 дюйма, а дальше ее держала цепочка, которую я накинул. один легавый со мною разговаривал, а второй отверткой пытался вытолкнуть цепочку из щели. я позволял ему почти что ее выпихнуть, а потом задвигал обратно до упора. стоя между тем голышом с восставшим членом. — вы нарушаете мои права. чтобы войти сюда, вам нужен ордер на обыск. вы не имеете права сюда вламываться по собственной инициативе. что с вами, на хер, такое, ребята? — кто из этих двоих считается твоей матерью? — та, у которой жопа шире. второму опять почти удалось снять цепочку. я пальцем задвинул ее на место. — давай впусти нас, поговорим, и все. — о чем? о чудесах Диснейленда? — нет-нет, ты, судя по всему, — человек интересный. мы просто хотим зайти поговорить. — должно быть, вы меня недоразвитым считаете. если я когда дозрею до извратов с браслетиками, я их и в магазине куплю. я ни в чем, вашу мать, не виновен, кроме вот этой эрекции и громкого радио, а вы меня не просили убавлять ни того ни другого. — а ты нас впусти. нам только поговорить. — слушайте, вы пытаетесь вломиться без разрешения. а у меня, между прочим, лучший адвокат в городе… — адвокат? на фига тебе адвокат? — он у меня уже много лет — уклонение от призыва в армию, непристойное оголение в общественных местах, изнасилование, вождение транспортного средства в нетрезвом виде, нарушение спокойствия, оскорбление действием, поджог — паршивые статьи, в общем. — и он выиграл все эти дела? — он лучший. теперь слушайте сюда: я даю вам три минуты. либо вы прекращаете выламывать дверь и оставляете меня в покое, либо я звоню ему. а ему не понравится, что его разбудили в такую рань. это будет вам стоить блях. легавые чуть отступили по коридору. я прислушался. — думаешь, он соображает, что мелет? — думаю, да. они вернулись. — у твоей матери точно здоровая задница. — жалко, что не про твою честь, а? — ладно, мы уходим, но вы все равно потише, выключайте радио, и чтоб никаких больше воплей и стонов. — хорошо, радио мы выключим. они свалили. какой кайф — слышать, как они сваливают. какой кайф — иметь хорошего адвоката. какой кайф — не попадать в тюрягу. я закрыл дверь. — ладно, девочки, их больше нет. 2 славных паренька пошли не по той дорожке. а теперь смотрите! я опустил глаза. — пропало, все исчезло. — да, все исчезло, — подтвердила Лапуся. — куда же оно исчезает? так грустно. — блядь, — сказала Тито. — похоже на дохлую венскую сосиску. я пошел и сел в кресло, налил себе вина. Лапуся скрутила 3 сигаретки. — как вино? — спросил я. — 4 бутылки осталось. — квинт или галлонов? — квинт. — господи, надо, чтоб нам повезло. я подобрал с пола газету 4-дневной давности. прочел комиксы, затем перешел к спортивной тетрадке. пока я читал, подошла Тито, плюхнулась передо мной на ковер. я понял — заработала. рот у нее был как вантуз, такими забитые нужники прокачивают. я пил вино и пыхал сигареткой. они тебе все мозги эдак высосут, если их не остановить. наверное, друг с другом они так же поступают, когда меня рядом нет. я дошел до страницы с бегами. — смотри сюда, — сказал я Тито. — вот эта лошадка подрезала какие-то доли 22-х и одной пятой за четверть, значит, она — 44 и 4/5 на половину, затем один ноль девять на 6 фарлонгов, наверное, подумала, что заезд на 6 фарлонгов… чавк чмок уууумч цывааа ууупц чам чав чам чав чам — …это миля с четвертью, он пытается рывком уйти от остального сброда, на 6 корпусов обходит, последний поворот уже — и назад, просто подыхает лошадь, ей в конюшню хочется… чмоооок чмок чам чав чав чам чав чав — а теперь посмотрим на жокея — если это Блюм, он на кончик носа выиграет; если Вольске — то на 3/4 корпуса, а тут у нас Вольске, выигрывает на 3/4. ставка снижается с 12 до 8. все деньги конюшне, публика Вольске терпеть не может. Вольске и Хармаца ненавидят. поэтому конюшни сажают этих парней на хороших лошадок по 2–3 раза за состязание. чтоб публика не совалась. если б не два этих великих наездника, да еще и в нужное время, я б на Восточной 5-й жил уже… — уууу ты, сволочь! Тито подняла голову и заорала, вышибла газету у меня из рук. потом вернулась к работе. я не знал, что и делать. она по-настоящему рассердилась. подошла Лапуся. у Лапуси были очень хорошие ноги, и я задрал на ней лиловую юбку и посмотрел на нейлонки. Лапуся наклонилась и поцеловала меня, языком аж до горла достала, а я всю ляжку ей облапал. я в капкане. что мне делать? нужно выпить. 3 идиотам никуда не деться друг от друга. о стон о полет последней синей птицы в зеницу солнца, детская игра, глупая игра. первая четверть, 22 и 1/4, половина за 44 и 1/5, вот она выдала, победа на голову, калиф. дождь моего тела. фиги, славно разломленные напополам, словно огромные красные потроха на солнце, и высосанные до шкурки, а мать тебя ненавидит, отец желает тебя убить, а забор на заднем дворе зеленый и заложен Банку Америки. Тито выдавала по полной, а я тем временем мацал Лапусю. |