Книга Манчестерская тусовка, страница 59 – Николас Блинкоу

А на этот раз никакого снега здесь не было, только солнце светило на прежнем месте, готовое в любой момент показать свой фокус с тучами. Южнее от часовни лучи-посыльные падали на землю и, отскакивая рикошетом от земли, возносились столбами обратно в небо. Джейк поморщился и вздрогнул. Еще раз взглянул на доску объявлений у входа в часовню. Доска выглядела старой, дождь и снег не пощадили ее древесины, но сама часовня была куда более древней. Сверху поперек доски значилось: «Часовня Иерихона, Колденстолл». В центре висел старый плакат с отклеившимся уголком, который гласил: «Иисус — наш Господь» и ниже: «Не принимай это как должное, не то останешься в дураках». Слова были напечатаны черной краской на шершавой флуоресцентной бумаге фиолетового цвета. В самой нижней части доски висела написанная от руки записка с фамилией и инициалами священника. Под фамилией был указан телефонный номер, и только сейчас Джейк заметил, что он начинается с кода Галифакса. Выходит, она даже не местная.

Он повернулся и зашагал к дальней стене часовни — туда, где здание нависало над склоном холма. Холм обрывался прямо у Джейка под ногами, до равнины внизу было футов двести, если не больше. Трава на склоне холма казалась сочнее и зеленее и была вся расчерчена стенами из сухого камня. Холмы на противоположной стороне равнины выглядели точно так же. А внизу, растянувшись по обоим берегам мелкой реки, теснился конкурирующий город. Вообще-то никакой это был и не город. Просто покрупнее и магазинов побольше. И жизнь кипит.

Джейк оглянулся посмотреть на парковку. В проходе между домами появился Джон Паскаль. Джейк скользнул по нему глазами, будто никогда раньше не видел, и устремил взгляд вверх, к вершинам холмов.

Паскаль направился к нему и остановился в нескольких ярдах от старых деревянных дверей.

— Это вы хотели осмотреть часовню?

Джейк кивнул и подошел к нему. На вид лет шестьдесят, крепкий, ничуть не ссутуленный, вот только лицо какое-то багровое. Дело тут уж никак не в выпивке, а скорее, в домашней пище и прохладных ветрах с холмов. Джейк протянул руку:

— Джеймс Остерберг.

Паскаль не подал руки. Он просто бросил Джейку ключ, и рука Джейка, приготовленная для приветствия, быстро переквалифицировалась в бейсбольную перчатку. Ключ был тяжелый и казался слишком новым, чтобы открыть такую дверь, но размер подошел и ключ легко повернулся в замке. Джейк толкнул двери и, когда они открылись, отошел в сторону. Паскаль кивнул, пропуская Джейка вперед.

Часовня Иерихона была необычной часовней. Какой-нибудь турист и в самом деле мог захотеть на нее взглянуть. Она имела форму шестиугольника, а кафедра проповедника и алтарь располагались вдоль двух из шести внутренних стен. Скамьи, как куски торта, расходились веером от двух центральных проходов, их острые концы указывали на кафедру и медные трубы органа, которые огромной короной тянулись вверх от нависающей над алтарем галереи. Сиденья на хорах и дополнительные места располагались от органных труб по кругу, и этот круг замыкался у Джейка над головой. Слева от входа, под галереей отгороженное помещение образовывало ризницу, а дальше, в глубине, была комната для заседаний комитета. Джейк шел по центральному проходу в сторону кафедры, но на полпути остановился и посмотрел вверх на потолок и окна вокруг галереи.

— Что именно вас интересует в этой часовне? — спросил Паскаль.

— Архитектура, — ответил Джейк.

— И когда же было построено это здание?

Джейк улыбнулся.

— Я думал, это вы мне скажете. Восемнадцатый век, Георг какой-то.

— Второй. Построена во время протестантского возрождения, хотя задолго до того здесь находилась община конгрегационалистов… как минимум, с тысячи шестисот девяностых. — Паскаль говорил все это на автомате, то ли от многократного повторения, то ли просто потому что был хорошо знаком с этой темой. — Вы принадлежите к какой-нибудь Церкви?

Джейк покачал головой.

— Если только моя бабушка. И та, кажется, методистка.

— Уизли ^[82] читал у нас проповедь в одна тысяча семьсот восьмидесятом году. Мы всегда дружелюбно относились к другим раскольникам: у нас хоть и независимая Церковь, но весьма либеральная.

Джейк обошел вокруг алтаря.

— Да? И сколько же у вас сейчас прихожан?

— Около шести, — без особых эмоций ответил Паскаль.

Он дошел за Джейком до середины часовни и теперь наблюдал за тем, как тот входит в тень галереи.

— Шесть?

— Священник проводит службы раз в месяц. Все остальное время нам приходится самим ездить к ней — в Галифакс. Вы ведь с ней разговаривали?

— Угу, — ответил Джейк. Не хотелось бы на чем-нибудь проколоться.

— Она, кажется, родом из ваших краев, да?

Тут Джейку удалось вывернуться.

— Из Манчестера? Не сказал бы.

— А мне показалось, вы откуда-то с юга.

Джейк протиснулся за колонны, поддерживающие галерею, и шел вдоль галереи лицом к стене, читая таблички, одна из которых была посвящена Уизли.

— Я живу в Лондоне. Возможно, растерял северный акцент.

— Значит, манчестерский паренек? А знаете, ваше лицо и в самом деле показалось мне знакомым.

— А мне — ваше, — ответил Джейк.

— Возможно. Но я был полицейским. Если мы с вами встречались, значит, вы что-то натворили.

— Может, я вас видел в газетах?

— Я не гонялся за славой.

Ага, он не гонялся. Джейк промолчал и продолжил свой обход. Паскаль вслед за ним повернул к выходу. Джейк уже совсем подходил к двери, его нога вот-вот должна была ступить на клин солнечного света, разлитый на пороге. Еще один шаг — и он превратился бы в черный силуэт в дверном проеме, в тень на полу, протянувшуюся до того самого места, где стоял Паскаль.

— Божий полицейский, — сказал Джейк.

Паскаль выдернул руку из внутреннего кармана пальто. В ней он держал что-то вроде пистолета.

Джейк замер между спасительной открытой дверью и колонной. Паскаль щурился от света, но руку держал твердо. Стоит Джейку сдвинуться с места, и он попытается выстрелить.

— Я знал, что ты — один из них, — сказал Паскаль.

— Из кого «из них»?

— Еще один голубой мальчик, пришел меня искать.

— Я — турист из Лондона. Вы не посмеете стрелять в меня в здании церкви.

— Давать отпор врагам Господа Бога следует повсюду.

— Кто вы такой — деревенский сумасшедший? — спросил Джейк, приглядываясь к луже света у дверного порога — интересно, за сколько шагов можно ее перескочить? Паскаль продолжал твердо держать вытянутую правую руку, до того неподвижно, что вообще-то ей давно пора было задрожать. Может, это он на почве безумия развил такую сверхчеловеческую несгибаемость?