Онлайн книга «Аргентина. Лонжа»
|
– Не-е-ет, тут хуже дело. Лонжа и сам понял, что хуже. Слишком уж растерянным выглядел старший эсэсман. Да и комендант, даже спросонья, не стал бы зря гонять казенный мотоцикл. – Айсман! – Я! – Альтбергер! – Я!.. Когда откричали, староста хотел доложить «черному», но тот и слушать не стал. – На аппельплац! Шагом… Нет, отставить… Бегом, ма-а-арш! – Бегом? – не утерпел кто-то. – Камрады, да ведь это же побег! * * * Вдоль бараков, вдоль забора, комендатуры и служб – ровный строй серых и полосатых. Только возле открытых ворот – разрыв, там усиленный караул с пулеметами. Несколько патрульных на мотоциклах уехало, другие наскоро собираются. На плац выгнали всех, и больных, и тех, кто в карцере. Кого не держат ноги, уложили кулем прямо на пыльный асфальт. Перекличку провели дважды, вначале по ротам, затем общую. Офицеры охрипли, сорвали голос… – Из второй роты, – шелестит по рядам. – Двое или трое. Отсюда, прямо из лагеря. Не все верят шелесту. Забор, проволока, пулеметчики на вышках, патрули с овчарками. А еще блокфюреры, дежурные в бараках, старосты, вездесущие «фризеры». Невозможно! Или… Возможно? – Из «эсэсов» кто-то помог, – громким шепотом в ухо. – Перед нами здесь всех «черных» собрали, комендант поросенком орал… Стоящий перед строем эсэсовец, не поворачиваясь, показывает кулак. Потом не выдерживает, оглядывается быстро. – Ерунда! Наши все на месте. Комендант возле одной из вышек, с офицерами. Подозвав одного, что-то пролаял, коротко и хрипло. Правая рука – вперед и вверх. – Хайль Гитлер! Офицера сдуло адским вихрем. Подбежал к строю второй – штрафной! – роты, расставил ноги пошире… – Пропали парни! – вздохнул кто-то. – Как бы нам всем не пропасть, – возразили ему. – Вторая рота-а-а!.. Бего-о-ом!.. В ровном строю – разрыв. Тех, кто стоял там, уже нет. И не будет. Лонжа горько усмехнулся. Земля и люди на земле. Он ошибся… Ад! Вновь комендантский лай. Черные бесы дернулись, закружили, спеша к своим пасомым. У строя роты – Саксонский Медведь. Откашлялся, на асфальт сплюнул. – Значит так, сволочи! Герр комендант дает два дня, чтобы одумались и сами все рассказали. И про побег, и про то, кто помогал. Скажете – значит, при яйцах останетесь. А промолчите – второй роте завидовать будете. С каждым лично пообщаюсь… Взглянул недобро, сжал мосластые кулаки. – И не геройствуйте. За два дня не разберемся, не поймаем подлецов – из Берлина приедут. А уж тогда все кровью кашлять станем… Работа на стройке временно отменяется, личному составу находиться в расположении роты. Ясно? – Та-а-к точно-о! – единым дружным вздохом. Чем бы ни грозили – это будет не сегодня. Два дня, целая вечность… – Нале-во! В помещение роты бего-о-ом!.. * * * – Извини! – напарник, Ганс Штимме, взглянул виновато. – Тут только наши, члены КПГ и сочувствующие. Ну, вроде закрытого партийного собрания. Лонжа уже понял. «Красные» столпились в самом дальнем углу, забили нары, заступив проход. И караульных выставили, двоих, для верности. Штимме подальше, плечистый здоровяк из новеньких – поближе, проход перекрывая. – Ваши тоже, – словно оправдываясь, напарник кивнул в сторону входа. Там – «черные», тоже густой толпой. И тоже при дозорных. Лонжа резко выдохнул: – Порознь? Так передай своим: всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет… – …И всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит, – Штимме кивнул. – Помню, но Библия – это теория, а партийная дисциплина – практика. – И все-таки передай. «Черный» дозорный Лонжу пропустил, поторопил даже. Мол, уже начали, камрад. И тут – партийная дисциплина. – …Фамилии уточняем, – негромко рассказывал Гном. – Но уже точно известно: трое. Все уголовные, двое настоящие, с судимостями, а третий по глупости залетел, с соседом-штурмовиком подрался. А как бежали – пока неясно. Есть версия, что выехали на машине, при пропусках с комендантской подписью и охране. Якобы на железнодорожную станцию, груз привести. – Какой же это побег? – поразился кто-то. – Если с пропусками? Михаэль Куске усмехнулся: – А такой! За час до этого, при предыдущих караульных, еще одна машина выехала, тоже на станцию. Шофер, охрана – и трое с пропусками на те же фамилии. И, понятно, с подписью. Герр комендант не всегда читает, что ему на стол кладут, особенно если с похмелья. Приказ насчет поездки был, а что его два раза выполнили, только на следующее утро сообразили. – А охрана? Шофер? Бывший унтерштурмфюрер развел руками: – Ищут. Чисто сработано! Но сейчас, партайгеноссен, важно другое. В любом случае – это организовали не наши, мы во все роты посыльных направили. – И не наши, – негромко прозвучало из прохода. «Красные»! Впереди – главный, берлинский металлист. С ним Лонжа даже не познакомился – партиец из принципа не общался с «черными». – Мы тоже разослали гонцов. По всем данным – или уголовные постарались, или провокация. Коменданта многие в охране не любят потому, как все «левые» деньги под себя подгребает. Могли и подставить. – Две с половиной марки в день, – откликнулись из самой глубины. Лонжа невольно кивнул. И это уже не тайна. – Значит, не политические, – резюмировал Гном. – И не герои-одиночки, такое серьезной подготовки требует. По-моему, это многое меняет. – Меняет, – донеслось «красное» эхо. – Если отнестись к случившемуся, как к вражеской провокации, то имеет смысл… – …Самим найти организаторов, – закончил кто-то из «черных». – Найти – и… Повисла глухая тяжелая тишина. Никто не решался произнести остальное. И тут заговорило знакомое танго, близко, совсем рядом. Невидимый режиссер взмахнул палочкой, рассекая молчание. Ни к чему объясненья,
Все закончилось к сроку,
Он богат и прекрасен,
А я – никто.
– Вторую роту раскидали по карцерам, – глухо вздохнул металлист. – Актив у коменданта, бьют всех смертным боем. Нам передали, что трое уже в санитарной части, едва ли выживут. И это только начало, через два дня вся рота там будет. Нашего врача вы знаете, оформит как умерших от гнойного аппендицита. Потом возьмутся за остальных. – Из Берлина приедут, – Гном поглядел вверх, в низкий потолок. – А это – «стапо». Там не просто бьют, уж я знаю. Найдут быстро, только и остальным придется туго. |