Онлайн книга «Ключ к полям»
|
– Почему? Скачет по работам, на контакт не идет, к карьере равнодушна, к деньгам – тоже. Ее бросает из программеров в тестеры, из тестеров в программеры, потом из программеров несет в вэб-дизайнеры... Она виляет, как сдутое колесо. О чем спорить? Это помешанная, тут и к бабке не ходи. – Ты ничего не сказал по поводу книги. – Да, тут ты прав. Глухой номер. – А что говорит ее, то есть твой, дядя? – Не пори ерунды! Сунься я с расспросами, он мигом все просечет. Он дядька не промах. – Они вдвоем живут? – Нет. Есть еще Тим и Чио. – Чио – это такая девушка, похожая на волан? – Гм... даже и не знаю, что тебе ответить. Там есть еще Лева, но на волан он похож меньше всего. И является время от времени некий Черныш, то ли юрист, то ли врач, то ли просто друг семьи... – Что за птица? – Дрозд. – Ладно, ты говоришь, твой дядя – человек состоятельный... – Ничего подобного я не говорил. – А чем он занимается? – Ничем. Живет в свое удовольствие. – А деньги на удовольствия у него откуда? – Не знаю. В молодости он был то ли шутом, то ли поваром. В общем, человек с артистической жилкой, как и вся наша семья. – И теперь он прожигает жизнь на скудную пенсию шута? – Может, он откладывал на черный день. – Как и вся ваша семья. Кстати, давно хотел спросить: как получилось, что он карлик? У вас в семье, кажется, все очень рослые. – Он был слабенький с детства, и как-то раз неудачно упал. В результате – перелом шейки левого бедра и эффектная внешность на всю жизнь. Что же касается Жужи... – Да, почему она увольняется? – Кто знает? Чужая душа – потемки, как сказал поэт. Тем более, когда крыша поехала... – Но она ведь как-то аргументировала это дело своим работодателям? – О да. Стандартный набор и явно не из ее лексикона. Все эти «перспективы» и «новые горизонты» явно притянуты за уши. И вот еще что. Мне тут звонили... Из номера четвертого и пятого. Какие-то типы... Я дал им твой телефон. – А что им нужно? – Не знаю. Что-то темнят... может, надеются получить с тебя возмещение морального ущерба. – Не дождутся, – ухмыльнулся я. – Ну, а я так точно нуждаюсь в возмещении, – расплылся в улыбочке он. – Улитка, уймись! Я же давал тебе на «непредвиденные расходы», и даже сверх того! А ты и потратился только на капуччино. И то, зная тебя... Не удивлюсь, если платила девушка. – За кого ты меня принимаешь? – наигранное возмущение. – Обе кружки за счет заведения! Хозяин у меня в долгу. И вообще, непредвиденные расходы моральной стороны вопроса не касаются. Моральный ущерб – совсем другая петрушка. Копаться в грязном белье – удовольствие на любителя. Организм мой истощен. Вздохнув, я полез за кошельком. Иллюзия собственной чистоты – дорогое удовольствие. Номер пятый не замедлил объявиться. Светало. Очумело горланила какая-то птица за окном. Я посмотрел на часы – пять утра. Мобильный с неизвестным номером на экране угрожающе вибрировал и тыкался в подушку. Я почему-то сразу решил – номер пятый. – Вы, собственно, кто? – без экивоков приступил он. – А вы, собственно, кто? – Мне тоже палец в рот не клади, особенно на рассвете. Пыхтение, обиженный выдох. Назвал свою фамилию. – Бизе – как композитор? – Безе – как белки с сахаром. – Как поэтично. Вы француз? – Я украинец. Вас это смущает? – Нет, с чего бы вдруг? Помолчали. – Вы знаете, который час? – не вытерпел я. – Не в том дело. – А в чем? Что за псих? – мелькнуло на задворках сознания. Птица продолжала горланить. – А в том, что на днях один субъект звонил ко мне на работу – студия «Кролик и Ко» – по поводу Жужи... Он дал мне ваш телефон, как заинтересованного лица. Вы ведь Евгений? – Допустим, я. – Тогда, возвращаясь к первому вопросу... – К первому? А, ну да... Я Жужин друг... в некотором смысле... то есть, можно сказать, хороший знакомый... по работе. – И что же, хороший знакомый, вы на всех сотрудников заводите личное дело? – Н-нет. – Вы этим по долгу службы занимаетесь или, так сказать, по велению души? – По велению... То есть... – Ясно. А скажите, сколько она у вас работает? – Около месяца. – Ага... Ну что ж, пора. – Что «ага» и что «пора»? – Я поднялся, с силой захлопнул окно, оборвав адские птичьи трели на самой высокой ноте. Другая пташка тем временем продолжала: – Ничего. Вы, главное, не нервничайте. – Я вас не понимаю... Зачем вы вообще звонили? Оба мы психи, – мелькнуло на задворках сознания еще раз. – А вам и не нужно понимать. Всего хорошего, хороший вы мой. – Постойте, мне о многом нужно вас спросить. Это очень важно. Вы хорошо знаете Жужу? Не могли бы мы... – Не могли бы. И вот еще что: на этот номер не звоните. Это не мой телефон... Все. Мне нечего больше вам сказать. Короткие гудки. Я, конечно, сунулся по запретному номеру. Голос на том конце был сонный, злой и женский: «Нет. Здесь не живет. Выясняйте сами» – и снова гудки. Номер четвертый заявил о себе в тот же день. Он долго и занудливо здоровался, рассыпался в извинениях и юлил, прежде чем перейти к делу. Меня не покидало ощущение, что он выдолбил в моей голове небольшое отверстие и вкрадчиво затащил туда свои влажные ворсистые телеса. Еще разговаривая с ним по телефону, я не мог отделаться от брезгливого чувства, будто говорю не с человеком, а с каким-то червяком, скользким кольчатым слизнем. Его блеющий голос старой беззубой козы, его мягкая, как размякшая в кармане конфета, повадка невероятно раздражали, и если бы меня попросили в двух словах охарактеризовать этого человека, я бы, не задумываясь, сказал: студенистый, блеющий червяк. Он сам задавал вопросы (блея и вихляя кольцами), выклянчил у меня встречу и горячо распрощался. Ощущение гадливости не покидало меня до самого вечера и еще усилилось, когда я в назначенное время оказался в пропитом, кошатиной отдающем баре на набережной. Через некоторое время явился он, и гадливость уже не знала предела. Его звали Кихленко-Гримасов – одно это двойное недоразумение вместо фамилии чего стоит! Имени не помню. Я почему-то сразу нарек его Кюхлей, хотя первоисточник ничем такого мерзкого сравнения не заслужил. |