Книга Прости меня, Леонард Пикок, страница 14 – Мэтью Квик

– Я не стаскивал шляпу с головы Леонарда, если вы именно на это намекаете. Он это сам. Я видел. А я ничего плохого не сделал.

Миссис Джиавотелла пристально смотрит на него, наверное, с секунду, не меньше, и я вижу, что она ему верит. Затем она переводит взгляд на меня, будто пытается понять, действительно ли я сам снял шляпу, и тогда я говорю:

– Раз уж я специально пришел в шляпе, зачем мне было ее снимать? Чего ради?

– А зачем тебе было опаздывать и тем самым прерывать мой урок? – отвечает она вопросом на вопрос и бросает на меня недовольный взгляд, явно призванный приструнить меня, что в любой другой день, безусловно, возымело бы свое воздействие. Но сегодня у меня в рюкзаке «вальтер» и приструнить меня невозможно. – Итак, вернемся к мистеру Дориану Грею, – говорит миссис Джиавотелла.

Я не прислушиваюсь к обсуждению, которое ведется в классе, что-то там насчет портрета, который делается все безобразнее по мере того, как изображенный на нем тип с годами становится гнуснее и порочнее, но сам при этом каким-то волшебным образом вообще не стареет. Похоже, занятная книженция, и я даже, возможно, прочел бы ее, не будь так увлечен «Гамлетом»: я готов перечитывать эту пьесу снова и снова. И вообще, если бы я не запланировал на сегодня сперва застрелить Ашера Била, а затем покончить с собой, то, вероятно, как-нибудь потом обязательно прочел бы «Портрет Дориана Грея». Мне нравится все, что мы читаем в этом году на уроках миссис Джиавотеллы, хотя она вечно рассусоливает насчет дурацкого экзамена по английскому и слишком уж настойчиво внушает нам – словом, соблазняет нас, совсем как осла морковкой, – что уроки продвинутого английского зачтутся в колледже. Даже неприлично с ее стороны.

И на уроках английского я думаю в основном о том, как мои одноклассники наперебой тянут вверх руки и подлизываются к миссис Джиавотелле, дабы получить лишнюю пятерку, что поможет им поступить в Гарвард, или в Принстон, или в Стэнфорд, или еще хрен знает куда, и о том, как они пишут липовые сочинения о своем труде на благо общества, своей заботе о бедных цветных детях, которых, если честно, в глаза не видели, о своем желании спасать мир, вооружившись исключительно горячим сердцем и знаниями, желательно полученными в университете из Лиги плюща.

– Спасайте мир в своих эссе для поступления в колледж, – любит повторять миссис Джиавотелла.

Если мои одноклассники потратят столько же сил на общественные работы, сколько у них уходит на процесс подготовки к поступлению в колледж, это место воистину станет утопией.

Показуха и еще раз показуха.

Красивый фасад.

Как прожить слепым в «Слепом мире 101».

Все здесь настолько пропитано враньем, что нечем дышать. Самое приятное в моей скорой смерти – это то, что не придется поступать в какой-нибудь липовый колледж и носить стандартные университетские толстовки, призванные показать окружающим, какой я весь из себя талантливый и вообще. И я немного горжусь, что умру, не успев сдать отборочный тест. Хотя Линда и учителя в моей средней школе буквально умоляли меня пройти этот паршивый тест, причем исключительно потому, что я несколько лет назад вполне успешно справился с пробным.

Нелогичный.

Грандиозный облом.

Но вот когда урок кое-как заканчивается, я вспоминаю, что миссис Джиавотелла собиралась со мной поговорить, и поэтому, когда остальные высыпают в коридор, остаюсь в классе.

Она медленно и несколько театрально подходит к моему месту, садится на стол прямо передо мной, ставит ноги на сиденье, плотно сдвинув колени, так что мне, к сожалению, не видна туго натянутая молния на штанах, прочностью которой я не устаю восхищаться, и произносит:

– Итак, не хочешь поговорить о том, что случилось с твоими волосами?

– Нет, спасибо.

– Ты уверен?

– Да.

– Ну, тогда ладно. Но почему ты опоздал?

– Не знаю.

– Ответ не принимается.

– Я вот тут подумал, что мне, пожалуй, не стоит гнаться за наградами. И тогда вам не придется обо мне беспокоиться.

– И не надейся.

Я и сам толком не знаю, чего ей от меня нужно, поэтому просто смотрю в окно на японский клен с оставшимися на нем редкими листочками.

А она тем временем продолжает:

– Я оценила твое эссе по «Гамлету». Как думаешь, что я тебе поставила? – (Я равнодушно пожимаю плечами.) – Твое сочинение было весьма интересным. – (Я продолжаю наблюдать за трепещущими на ветру кленовыми листьями.) – Но ты, конечно, полностью проигнорировал наводящий вопрос.

– Вы его неправильно сформулировали.

– Прошу прощения?

– Без обид, но мне кажется, вы неверно задали тему эссе.

Она натужно смеется и говорит:

– Выходит, ты сумел сформулировать вопрос за меня.

– Да.

– Интересно, и как именно?

– Вы ведь читали мое сочинение, верно?

– Ты что, всерьез считаешь, что Шекспир пытается оправдать суицид и вся пьеса построена на доводах в пользу самоубийства?

– Да.

– Но ведь Гамлет не совершал самоубийства.

– Вы действительно читали мое сочинение, верно?

Миссис Джиавотелла разглаживает брюки на коленях, вытирает о них потные ладони и говорит:

– Я заметила, что во время теста на знание содержания пьесы у тебя не было с собой экземпляра книги. И тем не менее ты широко пользуешься таким приемом, как цитирование. Неужели ты действительно запомнил столько цитат? Неужели такое возможно?

Я пожимаю плечами. Господи, собственно, какое это имеет значение?! Моя учительница английского буквально из штанов выпрыгивает, чтобы набрать в класс предположительно самых одаренных ребят, но, похоже, абсолютно не способна понять, чтó самое главное в книгах и пьесах, которые мы проходим. И чтó самое главное во мне, она тоже не способна понять.

– Леонард, твое эссе было просто блестящим. Быть может, лучшее, что мне довелось читать за девятнадцать лет преподавания. Я несколько раз его перечитывала. Ты умеешь обращаться со словами. И эти твои аргументы… Из тебя может выйти фантастический адвокат, если, конечно, захочешь.

В ожидании, когда она с похвалы перейдет на свой обычный пренебрежительный тон, я продолжаю усиленно таращиться на упорно цепляющиеся к клену последние листочки.

Интересно, на фига мне становиться юристом? Чтобы за деньги вести бесконечные тяжбы от лица клиентов, которым вообще не веришь.

После драматической паузы она говорит:

– Но ты не ответил даже на простейшие вопросы самого теста. Почему?

– Потому что вы всего лишь хотели проверить, читали ли мы пьесу, – отвечаю я. – Мое эссе ясно доказывает, что я читал пьесу, разве нет? Я продемонстрировал вам свои знания, разве нет?