Книга Виринея, ты вернулась?, страница 84 – Александра Миронова

– Где Оля? – поинтересовался Глеб.

– В школе.

– А где школа?

– Прямо по улице, повернешь направо, через два квартала здание за футбольной площадкой, – устало пояснила Вера. Казалось, весь груз мира обрушился на нее.

Глеб вышел из дома, и Вера оказалась с Борисом один на один. Тот широко улыбнулся, демонстрируя миру белоснежные зубы и неправильный прикус.

– Ну же, Виринея, давайте. Помогите мне, я в долгу не останусь.

– Ничем не могу вам помочь. Я уехала сюда потому, что здесь у меня нет дара предвидения. Поэтому предложи вы мне сейчас ключи от пещеры Али-Бабы, все равно ничего не смогу для вас сделать.

Борис откинулся на стуле и закинул ногу на ногу, ощупал Веру оценивающим взглядом. Непохоже, что врет.

– Интересно, а за пределами этого славного места вы можете видеть будущее?

– Да, но всего лишь на три часа вперед.

– Этого вполне достаточно, – кивнул Борис. – Мы с вами вернемся в город, по пути я введу вас в курс дела, вы будете присутствовать на переговорах завтра, и, перед тем как я поставлю свою подпись под документом, вы скажете мне, стоит это делать или нет.

– Я не могу просто так уехать. У меня дочь, – запротестовала Вера.

– О, я уверен, что девочка с удовольствием побудет с отцом. Они так давно не виделись. – Борис стер улыбку с лица и сверлил Веру взглядом.

– У меня нет оснований вам верить, – покачала головой Вера.

– Как и у меня вам.

Несколько минут они оценивали друг друга.

– Я не ваша собственность и никогда ею не стану.

– Назовите цену.

– Я не продаюсь, – отрезала женщина.

– Все продаются, это лишь цена вопроса.

Вера задумалась. Теперь ей будет непросто избавиться от Лобанова-Ростовского. Если он что-то вбил себе в голову, то не сворачивал с намеченного пути. И теперь Борис все время будет настороже, не выпустит ее из поля зрения. Он действительно убежден в том, что она его собственность.

– Я выиграл вас в карты, – совершенно по-детски продолжал настаивать Борис, – в конце концов, вы понимаете, с кем вы говорите? Вы уже и так достаточно долго испытываете мое терпение.

– Нет, это вы не понимаете, – покачала головой Вера, – но скоро поймете. Если задержитесь тут хотя бы на пару дней.

– Это почему же? Что такого страшного я узнаю? – фыркнул Борис, вставая со стула и принимаясь мерить шагами комнату.

– Вы узнаете, что меня действительно зовут Виринея, я родилась и выросла в семье местных знахарок, целительниц, ведьм – зовите как хотите. Я могу предсказывать будущее, я могу исцелять людей. А еще я могу их убивать.

Она уставила Борису в глаза:

– Я достаточно ясно выразилась?

Борис снова сел, откинулся на стуле и сложил руки на груди. Черной полосе просто не видно конца и края. И даже его собственный амулет вдруг обернулся против него. Вместо бурного процветания мог привести в сырую землю.

Какое-то время они смотрели друг другу в глаза. Затем Борис кивнул.

– Достаточно. Предлагаю сделку.

– Вы без них не можете? – рассмеялась Вера.

– Могу, но не хочу. Вы поможете мне в последний раз, а потом я оставлю вас и вашу семью в покое. Навсегда.

– А что, если я не соглашусь?

– Тогда мне придется вас пристрелить. Не могу же я рисковать собственной жизнью, вы же понимаете, – широко улыбнулся Борис.

– Понимаю.

Вера встала и протянула руку Борису:

– Договорились.

– Вот и славно, завтра утром выезжаем. А пока мы с Анатолием походим по округе, воздухом свежим подышим. Сто лет в селе не был.

– Вы вообще когда-нибудь в нем были?

– Был, – уклончиво ответил Борис. Вспоминать детство в лесничестве среди болот он не любил. – Есть у вас где отобедать? Ресторан какой-то.

– Вы сейчас шутите? – вскинула брови Вера.

– Вовсе нет. Где люди едят?

– Дома, Борис Вольдемарович, дома. Но, так и быть, угощу вас супом и кашей с мясом, если не побрезгуете.

– С отравой?

– На этот раз без.

Полчаса спустя Борис Вольдемарович Лобанов-Ростовский, позабыв о манерах и воспитании, вытер рот тыльной стороной ладони. Анатолий, которого не волновали тонкие материи вроде этикета, тщательно подбирал большим куском пористого хлеба со старой щербатой тарелки последние капли мясной подливы.

– Виринея, как честный мужчина, теперь я просто обязан на вас жениться, – объявил Борис, кося жадным взглядом на стопку блинов, которые Вера успела нажарить, пока ее незваные гости ели.

– А как же, – Вера сделала движение в воздухе, изображая кудри, – Машенька?

– Машенька не умеет так готовить. И вряд ли научится, – горестно вздохнул Борис, вспомнив о беременной пассии.

Еще одна докука на его голову. Ну почему, почему все женщины, с которыми он встречается, непременно хотят за него замуж? Неужели нельзя просто так наслаждаться жизнью?

– Ну, мы пойдем, не будем злоупотреблять, – поднялся Борис, неприятные воспоминания испортили настроение.

– В райцентре есть гостиница, – сообщила Вера, вставая вместе с мужчинами и провожая их до двери.

– Я заеду за вами в восемь утра. А можно блинчиков на дорожку? – не удержался Борис в последний момент.

Вера кивнула, ловко упаковала стопку блинов в фольгу и вручила ее Анатолию. Затем провела незваных гостей до калитки, удостоверилась в том, что они сели в машину и уехали. Развернулась и направилась к дому, когда услышала знакомое:

– Виринея!

Она оглянулась.

Алик шел медленно, подволакивая правую ногу, не сводя с женщины взгляда. Легкий светло-голубой свитер подчеркивал сталь глаз. Темные джинсы. Он осунулся, на голове повязка – напоминание об аварии.

– Алик! Тебя уже выписали? – Вера кинулась к нему, но остановилась на половине пути.

– Я сам выписался. Кто это был?

– Гости из прошлого, – пожала плечами Вера.

– Что хотели?

– У меня осталось одно незакрытое дело, обещание, которое я дала. Они приехали за ним.

– Мне вмешаться?

– Нет. Я завтра поеду в город, все улажу и вернусь.

Алик помолчал, прислушиваясь к собственным ощущениям. Спорить не стал.

– Я проезжал мимо школы и видел Олю с каким-то мужчиной.

Вера сделала несколько шагов по направлению к Алику и слегка коснулась его руки. Эти прикосновения были сродни разряду электричества, который может убить неосторожного исследователя, решившего коснуться голой рукой раскаленного провода.