Онлайн книга «Аргентина. Лейхтвейс»
|
В последний момент он сумел сдержаться. Отвернулся, скользнув взглядом по пустой белой стене. – Люди не слепые, Лейхтвейс. Как ты к ней относишься, у тебя на лбу написано твоей славянской кириллицей. Так слушай, таинственная русская душа. Вероника и ее мать – эмигранты. Вернулись в Рейх и честно ему служили. Старшая Оршич – шеф-пилот у Геринга, младшая первая освоила марсианский ранец. А потом что-то не сложилось, и она решила выйти из игры. Не тут-то было! Ею занялась Служба безопасности рейхсфюрера СС. Нет, Оршич не арестовали, это слишком просто… – Не хочу, – выдохнул он. – Молчи! – А то что? Рапорт напишешь или мне шею свернешь? Так вот, вначале она помогла исполнить рейхсминистра Геббельса. А потом ей позволили связаться с Германским сопротивлением, и Оршич стала выполнять их приказы. На самом же деле она работала на Генриха Гиммлера. А затем ее просто сдали, как отработанный материал. Лейхтвейс пожал плечами. – Мне уже говорили. Возможно, и про меня так скажут. Пусть! Я сделаю то, что хочу. – Правда? Девушка подошла ближе, наклонилась: – Можешь меня сейчас придушить, только ответь – не мне, себе самому. Когда твоего отца арестовали, а тебя отправили в детский дом, ты и в самом деле хотел убить Сталина по заданию немецкой разведки? Или у тебя было что-то другое в мыслях? Он принялся считать до десяти. Один, два, три… семь, восемь… – Напиши в отчете, Неле, что вербовочная беседа не удалась. А вообще-то странно, я – человек без Родины, перекати-поле, наемник. А ты – немка. Или это просто финальная проверка или… Ее губы дрогнули: – Или? – Или… Можно я по-русски, на правах таинственной души? Дождался ее кивка, улыбнулся: – Ты скажи мне, гадина, сколько тебе дадено? 10 Поперек площади – неровная цепочка огней. Факелы держат те, что в первой шеренге, над ними – тяжелые парчовые штандарты, впереди – городское знамя. Народ стоит густо, единой слитой массой. Карабинеры отступили подальше, к самому началу улицы-ущелья. Чезаре Бевилаква вообще исчез, затерявшись в вечернем сумраке. Подесты тоже нет – ушел на телеграф, надеясь связаться – с бывшим ли, будущим – начальством. Князь стоял в первом ряду, в нескольких шагах от городского знамени. Разведка, быстроногие мальчишки, только что доложила, что «чужаки» уже поднимаются на Кавеозо, больше сотни, все при оружии. На их пути – карабинерский заслон, однако надеяться на храбрость служивых не приходится. Дикобраз прикинул, все ли сделано. То, что в его силах, пожалуй, да. – Синьор Руффо! Синьор!.. Он обернулся. Двое, его помладше, лица вроде бы знакомые. – Синьор Руффо! Мы – интерно, ссыльные. Наши все уже здесь. Что нам делать? Он промедлил с ответом, просто не зная, что сказать. В такую минуту каждый делает выбор сам. Смелым быть не прикажешь. Интерно переглянулись. – Синьор Руффо! Нам запретили с вами разговаривать, и мы подчинились. Но сейчас… Мы готовы, нас шестнадцать человек, и оружие есть! Сейчас – когда Муссолини уже не Дуче. Дикобраз грустно улыбнулся. Не судите, да не судимы будете. – От имени правительства Национального Единства приказываю арестовать бывшего бригадира Бевилаква. Связать, запереть и поставить караул. Будет сопротивляться, застрелите на месте. – Есть!!! Тот, что постарше, оглянулся по сторонам. – А это вам, синьор Руффо. И патроны. На ладони – маленький карманный «браунинг» 1906 года. Князь хотел отказаться, а потом махнул рукой. – Давайте! Карманный – значит в карман, лучше в правый. А молитвенник, чтобы не поссорились, в левый, к сердцу ближе. – Идут! Идут!.. Крикнули где-то впереди, в самом конце площади, там, где ущелье-улица. И в тот же миг карабинеры смутными тенями растеклись вдоль домов, исчезая в промежутках каменных стен. С громким звоном упала на булыжник брошенная винтовка. А из уличного проема уже валила толпа, не в сотню, как докладывали, много больше. Знамена дрогнули, ряды начали пятиться. Дикобраз поморщился, уговаривая себя немного подождать. «Крестные» дона Агостино не солдаты. Не боя ищут – идут за кровью и легкой добычей. Лишь был народ на площади не побежал!.. А если все же побегут? Закрыл глаза, выдохнул резко. В атаку, бедный солдатик! Чумба-лилалей, чумба-лилалей, чумба-лилалей! Ла! Ла! Ла!.. И шагнул вперед. * * * Толпа – слева и справа, он – посредине. Те, что надвигались с улицы, заметили, сбавили шаг. Шедший впереди широкоплечий здоровяк с охотничьей двустволкой махнул рукой. – Мы не за вами, принчипе! Уходите!.. Князь покачал головой. – Вы просите? Тогда почему без уважения? Негромко сказал, однако услышали. Здоровяк, обернувшись, что-то сказал идущим сзади. Первый ряд, колыхнувшись, замер, и Дикобраз перевел дух. Если разговор, значит, стрелять не будут. Краем глаза Дикобраз заметил, как поредели ряды под знаменами. Еще немного, и будет поздно. Он закусил губу, считая утекающие в Вечность мгновенья. Скорее, скорее, скорее… И тут в уши врезался крик, отчаянный, громкий. Спереди, сзади, со всех сторон. – Белая! Белая! Белая пришла!.. Князь оглянулся. Градива! – За нами! За наши грехи! Бежим!.. Ее шаг был ровен и красив, рука, как и прежде, придерживала подол пеплоса, в серебряном венце неярко горели синие самоцветы. Артемида. Диана. Шагающая… И только с лицом что-то не так. Прежде, издалека и в ночной тьме, оно виделось прекрасным, но даже неверный вечерний свет сорвал покровы. Не лицо – маска белого гипса, холодная и мертвая… Князь поднял руку, останавливая призрак, и Градива, словно наткнувшись на невидимую преграду, замерла на месте. Из-под пеплоса взметнулся знакомый черный ствол – Bergmann MP.35. Дюжина шагов – не промахнуться. Кто-то вскрикнул, в толпе закипел водоворот, одно из знамен пошатнулось и упало, но Дикобраз не сдвинулся с места. Секунда, другая, третья… Тот, кто был в маске, поднял оружие, принялся дергать затвор… Легкий веселый звон – по булыжнику покатился острый стальной стержень. – Ударник, – пояснил Дикобраз, вытирая ладонь платком. – А еще я слегка усовершенствовал спусковой механизм. Тренируйте указательный палец, синьор капитан! Назвавшийся Градивой сделал шаг назад, рука метнулась к поясу… – Рдах! Рдах! Р-рдах!.. …Дрогнула, опустилась. Тело в пеплосе начало заваливаться на бок. |