Книга Только будь со мной, страница 24 – Элис Петерсон

– Не представляю, как мы заберёмся в этот самолёт.

Стюардесса торопливо ходила вдоль нашей колонны, пересчитывая головы, словно мы были стадом овец. Но Сьюзи наконец удалось сформировать из нас какое-то подобие очереди: мы разбились по парам, как твари, водружаемые на Ноев ковчег. И нас начали регистрировать на полёт.

– Они будут в своих креслах, пока не доберутся до посадочного рукава, – говорила Сьюзи, пока женщина в сине-красной униформе спешно печатала что-то на компьютере. – Нет, никто из них не может ходить, – раздражённо ответила она на очередной вопрос стюардессы.

Эндрю засмеялся.

– Они никак не могут поверить, что мы не можем даже пару шагов сделать. Честно слово, Кас, нам здесь не рады.

– Мы ночной кошмар на колёсах, – согласилась я, пока мы двигались вперёд вместе с очередью.

– Ночной кошмар на колёсах, – задумался Эндрю. – Мне нравится.

– Чарли Белл, – представился парень, сидящий рядом со мной в самолёте. – Я один из волонтеров.

Я испытывала такое неимоверное облегчение, заняв своё место, что даже не обратила внимания на его лицо. Я только отметила, что у него был приятный низкий голос, очки и крепкое рукопожатие.

– Кас Брукс. Очень приятно.

Стюардесса быстренько рассказала о правилах соблюдения безопасности на борту самолёта, после чего капитан извинился за задержку отправления. Не надо было долго гадать, из-за кого задержали рейс.

– Ты когда-нибудь была в Колорадо? – спросил Чарли через двадцать минут после взлёта.

На этот раз я повернулась к нему и хорошо его разглядела: доброе открытое лицо, густые каштановые волосы, зелёные глаза, голубая рубашка.

– Нет, ни разу, – ответила я.

– А на лыжах катаешься?

– Нет. А ты?

– С шести лет. Я лыжный инструктор.

– Извини. Конечно. Иначе бы ты нам не помогал. – Я начала пролистывать журнал, купленный в дьюти-фри, с ужасом осознавая, что разучилась разговаривать с парнями. Дом и Гай не в счёт, они были мне как братья. – А почему ты просто не катаешься на лыжах? С друзьями или семьёй, например?

Чарли мой вопрос почему-то показался смешным.

– На прошлый новый год я пообещал себе заняться волонтёрской работой, – признался он. – Так что прошлой зимой я ездил с «Опорой» в Швецию.

Его признание определённо произвело на меня положительное впечатление.

– Только ты не подумай, – предупредил он, – я бы не занялся чем-нибудь неимоверно альтруистическим, вроде уборки улиц. Об «Опоре» мне рассказал друг Рич. Кто-то из его знакомых ездил в поход в составе волонтеров и остался в восторге. А раз я отлично катаюсь на лыжах, то подумал: а почему бы мне не попробовать?

– А я летом работала в ослином заповеднике, – сказала я ему.

– Где, прости?

– В ослином заповеднике в Испании. – И я рассказала ему о своей волонтёрской деятельности. Моя работа заключалась в том, чтобы вылезти из кровати в восемь утра, покормить ослов и вычистить их стойла. Потом заповедник открывался для посетителей и работал до двух часов. – Я часто помогала с медицинским осмотром животных: проверяла их копыта, лечила кожные болезни. А в два часа дня, когда начиналась сиеста, я уходила на пляж.

Я закрыла глаза и представила, как лежу на золотом песке в бикини и солнцезащитных очках. Я прекрасно помню, как лёгкий бриз ласкал мою кожу и трепал волосы, а рядом шуршали волны и смеялись дети…

– Моими любимчиками были Брэнсон и Фелиз, – вздохнула я. – Они были самыми крутыми парнями среди ослов.

– Понятно. В общем, не знаю, как тебе, но мне срочно требуется отдых, – сказал он, снимая очки и протирая их платком.

– Я бы не сказала, что с нами можно отдохнуть.

И снова Чарли засмеялся. У него был очень приятный заразительный смех.

– После последних двух месяцев что угодно покажется отдыхом.

– В смысле?

– Долгая история.

– У нас много времени до посадки. – Понемногу я начала расслабляться.

– На работе сейчас аврал. В этом году мы потеряли несколько важных клиентов, поэтому начались сокращения зарплат и рабочих мест.

Чарли рассказал мне, что работает в агентстве по созданию веб-дизайна. В идеале он хотел бы работать фотографом, но не решался бросать работу в период экономического кризиса.

– А ещё я расстался с девушкой.

Я открывала упаковку с солёным арахисом и почувствовала, как моё сердце ёкнуло. Но, конечно, он не в моём вкусе.

– Мне жаль, – сказала я. – Ты долго с ней встречался?

– Давай не будем об этом, – попросил он. – Кстати, ты знала, что для того, чтобы сжечь калории, содержащиеся в одном пакетике арахиса, нужно пробежать целый марафон?

– Неужели? – сказала я, скептически приподняв одну бровь.

– Ой, извини, ляпнул глупость.

– Не переживай. Зато мы теперь в расчёте. Раз ты можешь пробежать марафон, тогда вот… доешь мой арахис.

По рядам начала ходить стюардесса с напитками. Чарли попросил меня взять бутылочку красного вина, даже если я не буду его пить.

– Извини, Чарли, но я никогда не отказываюсь от халявной выпивки.

– А чем ты занимаешься в жизни? – спросил он, когда мы вскрыли свои бутылочки и налили вино в стаканы.

В этот момент мы вошли в зону турбулентности. Самолёт хорошенько тряхнуло, и Чарли пролил вино на рубашку.

– О, нет! – ахнула я. – Дорогая была рубашка, да?

Он усмехнулся.

– Нет. Вино жалко!

Прошло четыре часа с начала полёта, и после турбулентности мы с Чарли почти не разговаривали. Я нажала кнопку на подлокотнике и откинула спинку сидения. Как только я это сделала, сидящий сзади пассажир пнул моё кресло. Я поёжилась, и снова почувствовала сильный толчок сзади.

– Всё в порядке? – спросил Чарли.

– Да, спасибо.

Я глубоко вздохнула, зная, что он продолжал смотреть на меня.

– Ай! Женщина сзади… она меня пинает, – прошептала я.

Чарли немедленно обернулся назад.

– Извините, но вы только что толкнули сидение моей подруги.

– А она спросила у меня, может ли она откинуть спинку своего сидения? – последовал резкий ответ.

– Любопытно, – нахмурился Чарли. – Возможно, я не прав, но не кажется ли вам, что воспитанный человек не будет толкать кресло, а вежливо попросит сидящего впереди поднять спинку?

– Не надо, – сказала я, потянув Чарли на рукав. – Я подниму спинку.

– У моей подруги сломан позвоночник. Ей больно, когда вы её пинаете.