Онлайн книга «Президент пропал»
|
– Господин президент… В ее голосе много эмоций, но главная – неуверенность. Под глазами – мешки, видно, что устала и перенервничала. Она берет пульт и отключает звук на телевизоре. – Я как раз смотрела… Да, вижу, кабельные новости. Причем смотрела она их не как второй по важности человек в стране, а как обыкновенный гражданин. Должно быть, ее это сильно задело. – Поздравляю, сэр. Вместо ответа я коротко киваю. – Я тут ни при чем. На экране то и дело возникают новые факты о вирусе Сулимана и о том, что мы сумели найти пароль от него. – Я знаю. Она облегченно выдыхает. – Ты по-прежнему желаешь уйти в отставку? Она опускает глаза. – Если вы хотите уволить меня, господин президент, то заявление готово. – А ты сама-то хочешь? Хочешь уйти? – Нет, сэр. – Она смотрит мне в глаза. – Но если вы мне не доверяете… – Что бы ты сделала, если б мы поменялись местами? – Приняла бы вашу отставку. Неожиданный ответ. Я опираюсь на косяк и складываю руки на груди. – Я отказалась, сэр. Впрочем, вы установили прослушку в моем лимузине, значит, и так все знаете. Нет, прослушки не было. ФБР не смогло бы установить ее без разрешения Секретной службы. Хотя Кэти о том неизвестно. – И все равно я хочу услышать твою версию. – Я сказала Лестеру, что не подарю ему двенадцать голосов от нашей фракции в Сенате. Есть границы, переходить которые я не стану… Многое в том разговоре явилось для меня открытием. – Просто прекрасно, Кэти, однако мы не в гостях у доктора Фила [39]. Твое согласие на встречу – уже само по себе предательство. – Да, конечно, не спорю. – Она складывает ладони вместе и заглядывает мне в глаза. – На допросе речь про Лестера не заходила. – Тогда было не до политики. Теперь же, когда кризис предотвращен, мне крайне важно знать, заслуживает ли мой вице-президент доверия. Ей нечего на это сказать, и она роняет руки. – Так вы принимаете мою отставку? – Ты уйдешь сразу или дождешься замены? – Конечно дождусь, сэр. – Она разочарованно сутулится. – И кто, по-твоему, должен тебя заменить? Она делает глубокий вдох. – Есть несколько кандидатур, но лишь одна – лучшая. Мне неприятно ее называть, очень неприятно, однако на вашем месте из всех я бы выбрала… Кэролайн Брок. Я вздыхаю. По крайней мере, не мне одному приходила такая мысль. – Отставка не принимается. Так что давай за работу. Глава 122
Бах слушает «Страсти по Матфею», покачиваясь в такт музыке. Плеер и наушники, конечно же, отобрали, но она прекрасно помнит подхватывающие друг друга хоры и соло для сопрано, которое любила напевать. Она представляет, будто перенеслась в собор восемнадцатого века. Каково было услышать эту музыку впервые? Дверь камеры открывается, и наваждение рассеивается. К ней входит молодой человек с соломенными волосами, без костюма, в простой рубашке и джинсах. Он вносит с собой стул, ставит рядом с койкой и садится. Бах тоже принимает сидячее положение, опершись спиной на стену и свесив ноги. Запястья у нее по-прежнему скованы. – Меня зовут Рэнди, – представляется вошедший, – и я поговорю с тобой по-хорошему. Другие будут уже не столь любезны. – Спасибо, я… знакома с вашими приемами, – отвечает она. – Приятно познакомиться… Катарина. Как они раскрыли ее личность? Скорее всего, с помощью анализа ДНК. А может, у них есть какая-нибудь программа для распознавания лиц? Хотя вряд ли… – Катарина Доротея Нинкович, тебя ведь так зовут? В честь первой дочери Иоганна Себастьяна Баха? Она молча берет стаканчик и допивает оттуда последний глоток. – Ответь, пожалуйста, Катарина: ты правда думаешь, что с тобой будут цацкаться, потому что ты беременна? Бах ерзает на жесткой металлической койке. – Ты собиралась убить президента, – говорит он. – Если б я собиралась убить президента, – парирует она, сощурившись, – то убила бы. Рэнди с улыбкой кивает. У него на руках все козыри, и он наслаждается возможностью продемонстрировать превосходство над жертвой. – Знаешь, представители спецслужб многих стран уже в очередь выстроились побеседовать с тобой. Должен отметить, не все так щепетильно относятся к правам человека, как мы. Возможно, наверху договорятся об экстрадиции. Когда-нибудь тебя вернут сюда. Если будет что возвращать. Как тебе такой поворот, Бах? Хочешь поближе познакомиться с Угандой? Или с Никарагуа? Иорданцы прямо жаждут заполучить тебя в свои руки. Похоже, они считают, что это ты пустила пулю в лоб их министру внутренней безопасности в прошлом году. Бах спокойно выслушивает гостя, потом какое-то время сидит молча. – Я расскажу вам все, что нужно, – произносит она наконец. – У меня лишь одно требование. – Ты считаешь себя вправе предъявлять требования? – Слушайте, как вас там… – Рэнди. – Лучше просто выслушайте. Он откидывается на спинку стула. – Хорошо, Катарина, чего ты хочешь? – Я знаю, что мне грозит провести остаток жизни за решеткой, так что никаких иллюзий по этому поводу не питаю. – Верное наблюдение. – Я хочу, чтобы у меня приняли роды хорошие врачи, здесь, в Америке. И чтобы потом девочку удочерил мой брат. – Твой брат, говоришь? – уточняет Рэнди. Он вышел из-за соседнего дома. Он видел, как она стоит на пепелище и обнимает тело матери, истерзанное и привязанное к дереву. – Это правда? – спрашивает он сквозь слезы, затем замечает у нее винтовку и пистолет, заткнутый за пояс штанов. – Ты вправду убила тех солдат? – Я отомстила им за смерть папы. – А они в ответ убили маму! – крикнул он. – Зачем ты это сделала? – Я не хотела… прости… я… Она шагнула навстречу старшему брату, тот в ужасе отпрянул. – Нет! Не подходи ко мне, никогда. Не подходи! После этого он убежал. Она кинулась следом, умоляя вернуться, но догнать так и не смогла. |